Он спал. Четырнадцать Зим подряд он спал внутри, пробудился и вдруг обнаружил, что гниёт заживо. Зверь выл и скулил от обиды. Зараза легла на него. Несправедливо! Нечестно!

– Дашенька! – Женя затрясла сестру за плечо и лишь тогда Дарья проснулась. Глаза с облегчением увидели, что чудовище – всего лишь сон. Женя обеспокоенно глядела на неё и щупала лоб.

– Господи-Боже, да ты вся горишь! Прямо взмокла от жара!

– Это я купалась, – соврала Дашутка.

– Да кто же мыть тебя посреди болезни надумал?

– Не мыли меня, а, скорее, надвое обмывали, – заговорщически приложила Дарья палец к губам.

«Опять в бреду мечется, совсем дело плохо», – подумала Женя и торопливо взяла кружку с тёплой водой.

– Опять отвары? – поморщилась Дарья.

– Противовирусное. Выпей, целый день дозу правильную выверяла. Очень сильное средство, его Егор нам привёз.

– Наверное, лучше не пить, если старое? – опасливо покосилась Дашутка на белёсую жидкость. – Мне ведь лучше – правда-правда, не вру! Кашлять больше не хочется и сил, вроде, прибавилось.

Женя нерешительно посмотрела на разведённое в кружке лекарство. Слова Егора о яде так и всплыли у неё в голове, но сомнения она тут же отбросила прочь.

– Пей, и не волнуйся.

Женя вложила кружку в руки сестры, и Дарья выпила всё большими глотками, затем легла на кровать и вновь прикрыла глаза. Зверь внутри успокоился и больше не лез в её сны. Мерзкое чудище никогда больше к ней не вернётся.

Дашутка уснула. Женя осталась возле кровати и слушала, как она ровно дышит без хрипов. Неизвестно почему, но глаза её увлажнились от слёз. Она нагнулась к виску Дашутки, приобняла её и нежно шепнула.

– Ты только живи, Дашенька. Живи и не умирай.

*************

– Бесполезная тварина! – Влада с силой швырнула худощавое тело Сирин через нору. Белея от бешенства, она набросилась на ученицу, как только та переступила через порог. Сирин притащил из лесу Сивер и теперь он равнодушно стоял у стены, наблюдая, как Влада избивает свою ученицу. Она мстила нещадно, таскала Сирин за волосы, пыталась выцарапать ей глаза, не переставая шипеть.

– Ох не дремлет моя Недоля! Что бы я не загадывала – всё прахом идёт! Проклятая птица надо мной посмеялась! Остерегала ведь покойница Девятитрава, что толку от тебя никакого не будет, так и вышло! Выросла ты на моей доброте, сама слова молвить не можешь, не то что мне спеть. Немая калека, паршивая уродина!

Сирин сжалась в углу и прикрывала голову от ударов. Влада свирепела всё больше, хлестала и била её по щекам, по плечам, по затылку, куда попадёт. Плаксивые всхлипы и горестное мычание не разжалобили её.

– Дура ты бесполезная, однако же я тебя терпела, учила! Думала, станешь подспорьем мне и племени в ворожбе, а ты предала?! Украсть мёртвую воду, снять порчу, которую я с расчётом на будущее наложила! Не так должно было выйти, не так я задумала, не так! Почто хрячьим рылом лезешь в дела, которых не разумеешь!

В руках Влады сверкнул нож. Сирин дёрнулась к выходу, но путь из норы ей заступил Сивер. Влада с проклятиями дёрнула её за плечо, отшвырнула к стене и со злостью к ней подступила.

– Знала ты, как я его ненавижу! Знала, что та полумёртвая девка – его крестианская дочь! Не ради сытого живота ты её сохранила, не ради орешков поганых, а чтобы мне сделать больно! Не прощу тебе этого никогда. В этот раз доигралась! Зарежу, стерва паскудная!

Сирин взвыла, стараясь заслониться грязными руками от лезвия. Влада схватила её за лохматые волосы и прицелилась ножом в горло. Но вдруг она заметила, что рубашка на ней разорвана и на голом теле синеют кровоподтёки.

– Это что?.. – упавшим голосом спросила Влада у Сивера.

– Пальцем её не касался, – обронил он.

– Тогда... – Влада побледнела ещё пуще прежнего. Намотав на кулак чёрные волосы, она затрясла Сирин, как куклу. – Кто над тобой надругался?! Отвечай, блудня!

Сирин завыла, как раненый зверь, и смогла промычать только:

– А-ал!..

Нож опустился. Влада медленно повернулась к мужу.

– Где мой сын?

– В безумии мечется. Когда переловили мальчишек, да вытрясли из них правду про ворожбу, сын твой сам в логово заявился. Бесится, на стену лезет в норе.

– Прочь.

– Что? – приподнял Сивер бровь.

– Пошёл прочь! – зарычала Волчица. Сивер помедлил, но не спорил с ней. Лишь только он вышел, Влада снова поглядела на Сирин.

– Значит с тобой Яр забавлялся? Сам на тебя полез, не убил?

Сирин ещё пуще завыла, стягивая на груди края разорванной рубашки.

– Тихо, тихо, не плачь, – с неожиданной лаской сказала ведунья и придирчиво осмотрела свою ученицу. – А ведь ты исхудала. Думалось мне, что он совсем на тебя не посмотрит. Но