Хмельнпцкий остался жив. Не удалось. Пришлось прибегнуть к другим благородным польским мерам. Любимец коронного гетмана Конецпольского, Чаплынский успевает оговорить Хмельницкого и добивается разрешения овладеть Субботиным. Хмельницкий выехал по делам. Чаплынский особенно храбр в его отсутствие. Налетает на Субботино, публично сечет сына Хмельницкого Тимофея, — захватывает жену Хмельницкого, имущество и имение, а Хмельницкому предоставляет искать все это судом. Но это был суд даже не Малюты Скуратова. Это было позывательство ягненка на волка или шакала. Гетман Конецпольский отклонил жалобу Хмельницкого под предлогом, что это дело суда. Суд проявил одно издевательство над Хмельницким. Хмельницкий обратился к поледней инстанции к королю Владиславу. Король понимал и открыто соглашался с Хмельницким в его правоте, но не имел в своих королевских руках средств удовлетворить справедливую жалобу своего подданного. Король, как справедливый, но бесправный человек, мог посоветовать Хмельницкому одно, — что он «вполне прав употребить против Чаплынского одинаковые насильственные меры и что и всем остальным козакам подобным же средством остается воспользоваться для избавления себя от притеснителей»…

Хмельницкий обращается к гетману Барабашу и уговаривает его послать послов к королю с его жалобою на свои страдания. Жалоба была принята королем благосклонно и горячо поддержана перед сеймом, но высшая администрация государства оставила их без последствий. Король и здесь себя не выдержал и в письме к гетману Барабашу поместил следующия неосторожные слова:

«Когда вы есте воины добрые, саблю и силу имеете, — кто же вам за себя стать воспрещает»…

Теперь Хмельницкий пытается восстановить свою честь вызовом Чаплынского на дуэль. Дуэль состоялась, но чисто по польски. Пан Чаплынский приказал своим служителям во время дуэли напасть на Хмельницкого, что те и исполнили. К счастью, Хмельницкий предвидел такой честный поступок своего противника и надел латы. Избавившись от изменнической смерти, Хмельницкий попал в тюрьму и только благодаря стараниям своей жены, он избавился от неволи и бежал в Запорожье.

Теперь Хмельницкий сделал все, что ему повелевала совесть и долг честного гражданина, и нигде не нашел удовлетворения своим справедливым требованиям; Пришлось взяться за оружие. А оружия было два — меч и письмо короля Владислава гетману Барабашу. Хмельницкий пустил сначала второе. Он обратился к Запорожцам и козакам во имя совета самого короля.

«Из лесов и ущелий прибегали в Сичь беглые холопы, которые жили под названием лугарей, степовников и гайдамаков по берегам Днепра, Буга, Самары, Конки в землянках, одеты в звериные кожи, довольные скудною тетерею, но за то вольные как ветры, по выражению их песен»[12]. Козаки роем пошли на призыв Хмельницкого. Но Хмельницкому этого было мало. Он обратился к крымскому хану и достиг у него полного успеха. Как ни умно, как ни хитро, как ни скрыто вел дело Хмельницкий, однако поляки Моисеева закона донесли своим братьям в Варшаве о рушении Хмельницкого. Приняты были надлежащия меры. Выступил сам коронный гетман, граф Потоцкий. Обе армии сошли на Желтых водах. Запорожцами и козаками командовал сам Хмельницкий. Поляками командовал сын коронного гетмана Потоцкий. Ему приказано было отцом пройти степи и леса, разорить и уничтожить до тла презренное скопище козаков и привести зачинщиков на праведную казнь…

— Иди, сын мой, — и пусть история напишет тебе славу…

Вот напутственные слова гетмана Потоцкого к своему сыну Стефану.

Еще перед боем Хмельницкий сумел подействовать на бывших в армии Потоцкого козаков так, что те не только перешли на сторону Хмельницкого, по даже перетопили своих старшин.

22 апреля 1648 г. произошел бой между поляками с одной стороны и козаками и татарами с другой. Бой был жестокий и славный для козаков. Поляки были совершенно разбиты. Потоцкий смертельно ранен и на другой день скончался на козацких руках. Шембер, Сапега, Чарыцкий и другие попали в плен и были отосланы в Чигирин.

Смело могли козаки посмеяться над поляками.

— Оце вам, панове, за те, що не схотилы с козаками-молодцями у мири житы, — лучше вам булы жиды-збойци, ниж Запорожци-молодци…

Победа козаков у Желтых вод до некоторой степени имела значение Куликовской битвы для восточной России. С этой поры Малороссия начинает оживать, опамятовываться, выбиваться из под польско-жидовского ига и становится на собственные ноги в единении с своею родною сестрою. Обе половины, обе сестры были под игом и с этих пор они начали вновь свою настоящую свободную жизнь.

16 мая последовал новый бой козаков под Корсунью. уже с армией старого Потоцкого, — и результат получился тот же. Оба гетмана, Потоцкий и Калиновский, были ранены, — граф Сенявский, Донгоф и многие другие вельможи попали в плен. Но их не четвертовали, не зажарили в медном быке, не сжигали на осмоленных досках… Увы, козаки были гораздо менее цивилизованы, чем панове поляци…

Правда, при этом малую толику досталось жидам, — но, кажется, жиды сами признавали справедливость этой расплаты. По жидовской статистике, «погибших евреев при взятии Немирова — 6 т., Тульчина и Цара по 2 т., Полонного — 10 т., — в общей сложности до 25 т. в 300 кагалах» (Ефименко).

Теперь Хмельницкий именовался «гетманом войска запорожского и всея, по обеим сторонам Днепра, сущей Украйны Малороссии». Он отступил к Белой Церкви. Отсюда он еще раз писал королю, что он добивается не независимости, а только лишь правды и справедливости.

В это время умер король Владислав. Польские магнаты, особенно Кисель, уговаривали Хмельницкого остановить войну, давая надежду на лучшее будущее. Хмельницкий оказался легковерным, доверившись польским обещаниям. Он приостановил военные действия. А в это время Иеремия Вишневецкий лютовал с мирными жителями. Вскоре он напал на сподручного Хмельницкого Кривоноса и значительно его разбил. Положение Хмельницкого становилось незавидным. Ему предложили уже следующия условия: 1) Козаки должны немедленно освободить всех пленных польских дворян, 2) Должны отстать от татар и снова присягнуть республике в верности, 3) Кайдану остаться в прежнем его положении, 4) Виновников бунта выдать немедленно для отсылки в Варшаву, 5) Выдать письмо Владислава к Барабашу. — Разумеется, эти условия были неприемлемы.

Теперь и поляки стали хорохориться. Они явились в армию как на смотр, или на бал.

— Для укрощения этой мужицкой сволочи нужно не оружие, а плети и кнуты.

Польская самоуверенность доходила до великой глупости,

— Боже благий, не помогай ни нам, ни козакам. Будь только зрителем и Ты с удовольствием увидишь, как мы их перерубим.

Хмельницкий выступает вновь. На помощь ему идет крымский хан. От одного