– Вы не имеете права, я ничего не сделала! За что меня задержали? Где это сказано, что нельзя поздно вечером подруг навещать? – с вызовом взглянула в лицо капитану смелая горничная.

– Навещать можно подруг, а не подозреваемых в убийствах. А вы, Глафира Кузьминична, значит, такая умная и разумная, все знаете, кого и как задерживать! – кипятился Железнов. – А зачем тогда вы, барышня, от меня убегали? Еле поймал вас!

– Потому и убегала, что там, в районе, много лихих людей, а у вас, пардоньте, на ро… на лице не написано, что вы имеете отношение к столичному сыску! – отчеканила девушка.

Она безумно устала за этот долгий выматывающий день, полный приключений и злоключений, а тут еще капитан сыска домой не отпускает, ждет каких-то признаний и оправданий.

– Утром прибудет ротмистр Казимир Евграфьевич Жилин и с вами разберется! – злобно пообещал капитан.

– Ну и замечательно! Сообщите мне, к какому часу мне надлежит явиться в Управление, я подойду! – Глафира встала со стула, решив наконец-то отправиться восвояси.

Семен Гаврилович громко расхохотался, так что чуть не свалился со стула, вытирая слезы.

– Вот вы, барышня, даете, – еле отдышался от смеха он. – Кто же вас отпускает? Здесь в арестантской ночь пересидите, а утром Казимир Евграфьевич с вами переговорит.

– Я должна буду здесь всю ночь сидеть? – Глаза Глаши округлились от удивления. – Да вы что? На каком основании? Вы не имеете права!

– Снова здорово! Вы уже повторяетесь, Глафира Кузьминична. Я вас вынужден задержать, так как вы слишком уж близко дружите с Анфисой Савицкой – подозреваемой в жестоком убийстве.

– Анфиса Семеновна – клиентка моего хозяина, сыщика Аристарха Свистунова. Неужели вы о нем не слыхали? Самый лучший сыщик всего Санкт-Петербурга и окрестностей, – гордо произнесла Глаша.

– Самый лучший сыщик Санкт-Петербурга – наш ротмистр Казимир Евграфьевич Жилин. И какая наглость – прославлять своего хозяина в кабинете капитана сыскных дел, – зло заявил Железнов.

– Вы просто завидуете Аристарху Венедиктовичу, ведь вы не можете похвастаться таким же детективным успехом.

– Барышня, а вы не считаете, что в вашем положении дерзить не стоит! – с усмешкой произнес Железнов. – И вы думаете, у нас в отделении нет детективных успехов? Никаких? Совсем нет?

– Нет, я так совсем не считаю. Успехи у вас, разумеется, есть, потому вы тут и работаете, но, извините, в деле об убийстве Остапа Савицкого вы не правы – Анфиса Семеновна его не убивала!

– Да что вы говорите, барышня? А кто же его убил? У вас, наверное, уже и подозреваемые есть? – потешался над девушкой капитан.

– Да, у меня есть подозреваемые, но вам я их, в силу понятных причин, не открою! – серьезно сказала Глафира.

– У своего хозяина небось глупостей набрались? Жинка Остапа убила, она – ведьма, больше некому!

– Ах, некому! А вы проверили полюбовничка Анфисы Семеновны, некого лихача Мирона Ткачевского? У него был и мотив, и возможность! Вы поговорили с близким другом Остапа, Степаном Коноваловым? Он-то должен знать о врагах своего товарища и собутыльника! – с блеском в глазах заявила Глафира.

– Ах, меня еще бабы работе не учили! Всех, кого надобно было, всех проверили! А с чего вы взяли, что Мирон – полюбовник Анфисы? Да, он пасется возле Савицкой, но она вроде бы ему еще не благоволит!

– Ах, не благоволит! Вы видели детей Анфисы Семеновны? Трое старших – светлые-белобрысые, наверное, в папку, в Остапа, которого я не видала. А младшая дочь, красавица Марфа, – чернявенькая, с темными глазами, уж очень на одного лихача похожа! Вы не обратили внимание? – Глафира довольно расхохоталась. – Я права, вы не знали, что младший ребенок Анфисы от Мирона Ткачевского, и ее супруг Остап тоже, скорее всего, обратил на это внимание – еще один мотив для убийства. Остап Савицкий вполне мог заподозрить жену в измене и пойти разобраться с ее полюбовником, но Мирон сильнее и крепче его, вполне мог и убить в драке.

– Хорошо, он мог убить, но кто тогда Остапа на куски разрезал и зачем?

– Я тоже много об этом думала, есть кое-какие идейки! – улыбнулась Глаша.

– Глафира Кузьминична, вы меня приятно удивляете, но зачем огород городить, если есть подозреваемая, у которой был и мотив, и возможность, и топор она покупала, и юбка ее собственная. Что вы на это скажете?

– Топор она якобы покупала, вы этот топор нашли? Нет, не нашли! А юбки у всех женщин есть! Так что нечего напраслину возводить на Анфису Семеновну! – Глафира уже начала злиться.

– Вам нужно не горничной, а адвокатом работать! – уже вовсю потешался над ней капитан Железнов.

– Меня моя работа вполне устраивает!

– Вот и не мешайте мне делать мою работу!

– Отправлять на каторгу невиновных?

– Барышня, вы не зарывайтесь особо! Вам ваш хозяин здесь не поможет! – Железнов подскочил с места.

– Вы собираетесь оставить сиротами четырех маленьких детей, безвинно арестовав их мать!

– А она ни в чем не виновата? – оскалился Семен Гаврилович.

– Ну, в измене она, может, и виновата, я ее в этом ничуть не оправдываю, но с таким супругом, как Остап, от которого она никогда не видела ни любви, ни ласки, чему тут удивляться!

– А вы, Глафира Кузьминична, еще и психологией увлекаетесь, человеческие страсти и чувства анализируете?! Какие у вас, однако, таланты! И это у простой горничной! Значит, ваш хозяин господин Свистунов – действительно уникальный человек, если его прислуга настолько образованна, – посмеивался над девушкой капитан Железнов.

– А вы не иронизируйте, вы меня выслушайте, негоже это – деток малолетних сиротить! – насупилась Глаша.

– Их осиротил тот, кто убил их батю, и, скорее всего, это их же матушка. С такой родительницей-убивцей детишкам лучше в сиротском доме будет. Ничего страшного, вырастут приличными людьми, подальше от этого проклятого места. Вы, Глафира Кузьминична, даже не знаете, сколько всяких бандитов и разбойников обитает вдоль Канавы, там преступников можно каждого ловить – и не ошибешься.

– А почему вы тогда Лешая и Якоря отпустили? Их на свободе оставили, бандитов, а меня, честную девушку, в арестантскую посадили?! Семен Гаврилович, как так можно?

– Якорь и Лешай – это вы про тех молодчиков, что на вас напали? Вы не опасайтесь, больше вас не тронут, и простреленная рука еще долго не даст разбойничать этой парочке! – ответил капитан сыска. – Надо было их задержать, но я столько времени за