Десятилетие от двадцати до тридцати лет было практически волшебным. Я могла сделать все, что скажут, причем где угодно — на занятиях, представлениях, репетициях. Моя выносливость превышала все пределы. Гибкость была удивительной. Другим моим коньком была скорость. Сила была не такой большой, какой она стала впоследствии. Координация позволяла мне делать сальто в воздухе в любом направлении. Связки были отработаны так, что я могла двигать отдельными мускулами. Я была отчаянной прыгуньей. Я бесстрашно падала. Равновесие всегда было моим слабым местом, но вы никогда бы этого не заметили. Есть я могла что угодно и в любое время. Мое тело не знало усталости, я не знала, что значит утомление, знала только колоссальное удовольствие и возбуждение от движения в пространстве.

От тридцати до сорока лет я продолжала уделять основное внимание своему физическому «инструменту», несмотря на увеличение обязанностей по мере взросления. Мне нужно было заботиться о сыне. У меня был дом на Манхэттене. У меня была труппа танцовщиков, которой надо было руководить. Я выступала чаще, иногда более ста дней в году. Это все были хорошие новости, но по мере сокращения часов на поддержание моего обычного режима я сократила время тренировок и увеличила их интенсивность. Я называла их «взрывными работами», потому что они требовали взрывной энергии и, как любые взрывы, продолжались недолго. Я расшибалась в лепешку первые восемь-девять минут, потом было тридцать минут непрерывной тяжелой аэробной импровизации. Потом я отдыхала пять-десять минут и начинала все сначала. После часа таких занятий я плавала в поту, и на этом заканчивалась моя «физкультура» на день.

В возрасте от сорока до пятидесяти лет я меньше выступала, больше руководила. Я начала работать для поддержания своего физического состояния — упражнения на растяжение на полу, ежедневный балетный станок. Я стала осторожнее относиться к своему питанию. Я начала использовать канадские упражнения для военных летчиков, включая приседания на корточках, отжимания, прыжки ноги вместе, ноги врозь. Я начала заниматься боксом под изумленным взглядом тренера Тедди Атласа. Я полюбила боксерскую грушу, ловко бегала задом наперед по лестничным ступенькам, отлично лазала по канату и ненавидела, когда меня сбивали. Я сосредоточила усилия на повышении выносливости.

В возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет я перестала тренироваться как танцовщица и стала заниматься поднятием тяжестей. Мне не хотелось стать одной из «старушек» в последнем ряду в балетном классе и мучить свое тело во вред здоровью только потому, что я всегда умела это делать. Пришло время для чего-то более соответствующего возрасту. Поскольку сама я больше не выступала, наградой мне стало хорошее физическое состояние. У меня была отличная основа в виде гибкости, координации и скорости, оставшаяся со времен занятий танцами. Я продолжала ежедневные импровизации в студии, но чувствовала, что мне не хватает силы, которую дает поднятие тяжестей, так что сосредоточилась на этом. На пике формы я три раза поднимала на скамейке штангу с весом моего тела и выполняла становую тягу с весом более ста килограммов.

В период от шестидесяти до семидесяти лет времени стало не хватать, и моя энергия уже не была бездонным колодцем. Мне приходилось экономить и то и другое: столько-то для себя, столько-то для других. Тренировки с отягощениями стали основой моей физической подготовки. С импровизациями было покончено, хотя для главной роли в Movin’ Out, мюзикле Билли Джоэла, основную часть материала для роли Эдди я создавала, исходя из своих возможностей. Я оставалась сильной. Я мерила свой успех, сравнивая результат со своими возможностями, а не с возможностями других людей в гимнастическом зале.

Одним из преимуществ моего выбора в пользу жизни, связанной с пластической культурой, было то, что с самого начала я ощущала работу с телом как инвестицию. В каждое из десятилетий своей жизни я трудилась не только ради настоящего, но также и закладывала основу для будущего.

Когда американский предприниматель Уоррен Баффет сказал: «Мое богатство произошло от сочетания жизни в Америке, некоторых удачных генов и сложного процента», он объяснил чудо начисления сложного процента. Это один из простейших экономических принципов. Скажем, вам посчастливилось получить некий капитал в молодости и вы положили 10 000 долларов в банк с условием уплаты 5 % до достижения двадцати одного года. Ежегодно добавляйте к этому счету по 5000 долларов, и через пятьдесят лет ваш вклад в размере 260 000 долларов вырастет в пять раз и достигнет 1,2 миллиона долларов. Вы можете сделать то же самое с вашим физическим состоянием — усердно работать, чтобы пожать богатый урожай в будущем вместо того, чтобы паниковать по поводу сильно похудевшего счета. Раннее начало и разумное распределение нагрузки на тело благодаря разнообразным занятиям от балета до бокса помогло мне прийти к семидесяти годам, сохранив силу и здоровье.

Итак, нужно начать рано и работать с тем, что у вас есть. А как же неизбежное предательство со стороны вашего тела? Мне понадобилось прожить до шестидесяти девяти лет и получить травму, чтобы задать себе этот вопрос. Какой новый режим я могла придумать для себя, когда стала осознавать свою смертность? Я должна была избавиться от сомнений: разве я не собираюсь стать совершенной? Или по крайней мере лучше, чем была раньше? С осознанием собственной смертности дается разрешение открыто выражать свои чувства. Так что вперед с песней.

Когда мы стареем, боль становится не просто возможной. Мы обязательно сталкиваемся с ней — так или иначе. Танцовщик с самого начала учится принимать боль как данность, и он свободен выбирать, как реагировать на ее появление. Чего категорически НЕЛЬЗЯ делать, так это отрицать боль. Ее нужно признать. Иногда верный путь вперед дается нам через боль. Только ваш выбор определит, кем вы будете и кем предстанете перед миром — побежденным или борцом.