медицинскую этику друг друга. Дошло до того, что они стали отвешивать друг другу пинки и тумаки, сцепились так, что чуть было за мясницкие ножи с прилавка не хватились. Хай Куй сперва была не против попробовать, но увидев представление, устроенное стоматологом Цзинем в знак категорического несогласия, решила про это забыть. Забыть так забыть, и теперь Хай Куй, которая не могла зачать ребенка, решила его вырастить. Каждое утро она всегда вставала спозаранку и обходила двери станции планирования семьи, городской больницы, правительства и управления по гражданским делам, чтобы посмотреть, нет ли там маленькой корзинки со спящим ребенком, который улыбнулся бы ей, стоило подойти поближе. Однако ей свезло не так сильно, как Жун Яо, и она не сталкивалась с подобным год или два подряд.

– Почему больше нет брошенных младенцев? – спрашивала Хай Куй Жун Яо. – Это ты их всех попрятал?

Жун Яо ответил, что тоже давно не видел брошенных детей.

– Тогда отдай мне Жун Жуньцзи, я в любом случае лучше ее выращу.

Хай Куй продолжала обговаривать условия, с каждым разом становясь все щедрее и великодушнее… Но Жун Яо не уступал.

Если бы стоматолог Цзинь понимал боль женщины, которая не может забеременеть, и даже предвидел одиночество и тоску Хай Куй после своей смерти, он бы сразу разрешил ей дать ветеринару Иню попробовать. Неужели репутация настолько важна? Однако стоматолог Цзинь до самой своей смерти не соглашался.

Чтобы не дать Цици повторить боль и одиночество Хай Куй, я отвезла ее к ветеринару Иню и попросила его придумать, как бы ей забеременеть.

За последние несколько лет люди в Даньчжэне все словно сильно выросли или постарели за одну ночь. Ветеринару Иню было далеко до пенсионного возраста, но он выглядел как старикашка. Его переносица просела, отчего очки утратили точку опоры, и ему приходилось привязывать их веревочкой. При жизни стоматолог Цзинь в насмешку сравнивал ветеринара Иня с обезьяной, и, если присмотреться повнимательнее, тот и правда был капельку похож. К счастью, его большие уши сослужили ему добрую службу, они отвлекали внимание от лица. Ветеринар Инь давно перестал быть приличным человеком. Его репутация была известна даже в сельской местности. Он был не только похотливым и развратным, но и проявлял особое внимание к красивым самкам животных. В прошлый раз, когда он вылечил Цици, я испытала к нему капельку приязни, но именно что капельку. Малейшая неосторожность – и он стал бы мне врагом. С тех самых пор, как Сяо Лян, окончивший ветеринарную школу и получивший назначение на городскую ветстанцию, где проработал меньше двух лет, уволился и уехал в Шэньчжэнь, в городе остался только один ветеринар. Знания Сяо Ляна были выше, чем у ветеринара Иня, и люди в городе поговаривали, что это ветеринар Инь вынудил Сяо Ляна уехать в чужие края. Ветеринар Инь насмехался над ним:

– Этот пацан даже не может отличить у свиньи уретру от влагалища, а туда же, работу да власть захватить решил… Пусть валит и в Шэньчжэне своем сдохнет от голода!

Возле ветеринарной станции был небольшой дворик с манговыми деревьями, посаженными перед входом. Инь Лайсин – единственный, кто пахнет лекарствами, спермой и телами животных. После смерти стоматолога Цзиня ветеринар Инь стал чувствовать себя гораздо более одиноким. Он часто сидел в оцепенении или дремал на стуле в кабинете на ветеринарной станции. Странно, что от него, который никогда не пил, с недавних пор начал исходить запах спиртного.

Я принесла кошку и сунула ему под нос.

Ветеринар Инь потянулся к заднице Цици и задрал ей хвост. Гениталии кошки хвастливо предстали во всей красе и даже слегка раскрылись от натяжения. Ветеринар Инь коснулся их другой рукой, пощипывая указательным и средним пальцами…

Мне стало стыдно, и я повернулась к нему спиной.

Ветеринар Инь снял свои серые очки и оглядел меня с ног до головы.

– Моя кошка… – начала я.

Ветеринар Инь вернул мне Цици и покачал головой:

– Еще одна Хай Куй.

– Она должна забеременеть, – сказала я.

– Хай Куй тоже должна была, – сказал ветеринар Инь.

Я спросила:

– Вы сможете вылечить ее?

Ветеринар Инь решил перевести разговор на другую тему. Он выглянул за дверь, выглянул за окно, убедившись, что там никого нет, а затем с улыбкой положил мне на плечо руку, которая касалась гениталий Цици, и сказал:

– Ты подросла… и сисечки чуть-чуть подросли, прямо как у мясистой кошечки.

Я вырвалась из его рук.

Ветеринар Инь посмотрел на меня горящими глазами. Я с отвращением отступила назад. Он положил два пальца, которые касались гениталий Цици, в рот и крепко всосал, как голубое мороженое на палочке. Отвратительно.

– Так вы можете сделать так, чтобы моя кошка забеременела, или нет? – спросила я.

Ветеринар Инь сказал:

– Так-то я мог бы вылечить и бесплодие Хай Куй, но стоматолог Цзинь мне не поверил – тебе решать, сможет ли твоя кошка забеременеть или нет.

– Цици должна забеременеть. Она должна стать матерью целой толпы котят, иначе ее страдания во время течки будут напрасными.

У меня не было денег.

– Я не возьму денег, – сказал ветеринар Инь. – Деньги у меня тут уже давно ничего не решают.

Я могла полечить кошку в долг и рано или поздно вернула бы. Я сказала, что все же хотела бы заплатить ему.

– Я не только не возьму твоих денег, я дам их тебе, – сказал ветеринар Инь.

О чем это он? В глубине души я была счастлива, но не знала, что за кота в мешке продает этот хитрюга ветеринар Инь.

– Думаешь, я не вижу, что ты хочешь уехать из Даньчжэня? – спросил он. – У тебя все готово, только денег нет. Я могу тебе дать пятьдесят юаней!

Даже ветеринар Инь понял, что я собираюсь сбежать из Даньчжэня. Если я не сбегу, то с каким лицом мне здесь оставаться?

Пятьдесят юаней! Эта сумма заставила мое сердце мощно вздрогнуть, как от удара током.

Что, черт возьми, ты задумал? Я сделала полшага назад. Ветеринар Инь похотливо смотрел на меня, и каждая морщинка на его старом лице трепетала от отвратительной непристойности и гнусности. В этот момент я поняла, что он задумал. Я хотела развернуться и уйти, но Цици этого не хотела, ее передние лапки вытянулись вперед, словно она пыталась броситься в объятия ветеринара Иня.

Я колебалась. Я вспомнила Сяо Мо. Я стала винить его. Сейчас он должен был стоять рядом со мной, с негодованием глядя на ветеринара Иня.

Стоило мне отвлечься, как ветеринар Инь внезапно набросился на меня и сгреб в охапку. Цици испугалась, вырвалась из моих рук, заползла под стол и продолжала отступать,