Утро наступило для меня внезапно, оно было каким-то холодным и сырым, что ли… я открыла глаза, села на своём ложе и осмотрелась вокруг, очень уж любопытно, куда меня поселили вчера. Оказывается, что это было когда-то чем-то вроде малой гостиной, что ли. Во всяком случае, стояло несколько мягких диванчиков, обитых выцветшим бархатом, имелось несколько столиков, два больших окна без занавесок и даже стоял огромный камин, отделанный светлым мрамором. Пожалуй, лет этак двадцать тому назад, это была светлая и красивая комната.

Я встала и подошла к окну. Судя по всему, было ещё очень рано, солнце недавно поднялось и теперь освещало внутренний двор, заросшие тропинки сада и какие-то беседки, сейчас скрытые в рассветной дымке. В доме была тишина. Чья-то тень мелькнула в саду. Я, даже не вглядываясь, твёрдо знала, что это может быть только Ричард, который снова занимается этим странным действием — боем с собственной тенью.

Я уже видела это как-то раз и была впечатлена — медленные плавные движения быстро менялись на молниеносные, далее следовал удар, означающий гибель невидимого противника. Или серия быстрых взмахов меча, далее нырок, опять точный удар снизу, и снова враг повержен.

А сейчас Ричард передвигался по дорожке, волосы и голый торс с хорошо выраженными мышцами были влажными, очевидно, он уже успел умыться на улице. При виде такого богатства я внутренне зачарованно вздохнула. И даже… позавидовала его жене… «не оскорблю свою супругу подобным поведением…». Хотя, чего это я размечталась? Сейчас первостепенное значение для меня — разобраться со своим наследством и всей этой разрухой. При виде того места, где мне пришлось ночевать, я подумала, что все эти годы поместье никого не интересовало. Куинси вступил в права в интересах дочери, и всё на этом. А тут пошло на самотёк, отсюда и повсеместная разруха и запустение.

Поверенный лордов Деймор, когда передавал мне документы, обмолвился, что на тот момент, когда Сесилия умерла, у неё на счетах в банке было достаточно денег. Так что после того, как я со всем разберусь, будет хотя бы возможность для модернизации и ремонта в самом доме.

Избави боже кого-то подумать о том, что я тут же ломанусь изобретать миксер и мясорубку как любая уважающая себя попаданка… что-то тут было не так, и я знала, с кем мне поговорить о своих проблемах.

Я торопливо спускалась вниз, Ричард уже зашёл внутрь и даже успел накинуть себе на плечи рубашку, опасаясь за мою нравственность. Если честно, то правильно делает. Я криво улыбнулась. Нравственности у меня не то, чтобы… впрочем… Я отвлеклась. Молодой человек принёс воды и растапливал печь на большой кухне.

Когда я зашла, он вежливо поздоровался, не отрываясь от своего занятия.

— Да, да, конечно, добрый день! — рассеянно ответила я, думая о своём.

Кухня была действительно, очень большая и имела несколько столов, над ними висели какие-то большие хорошо вычищенные кастрюли, сотейники и плошки. Столы также были выскоблены ножами до белизны. Одним словом, чувствовалось, что в этом месте часто бывают и следят за чистотой.

— Хм… вы знаете, я не об этом хотела поговорить с вами, Ричард — издалека начала я, присев на краешек стула — если судить по рассказам тётушки Алисии, то Нейнон — это очень большое и богатое поместье…

— Но вы увидели совсем другое, не так ли? — слабо улыбнулся Ричард — Я думаю, что всему есть объяснение. Советую вам заглянуть в те документы, которые вам дал поверенный вашего папеньки.

Я молча кивнула и вышла. Конечно, я и сама всё это понимала, просто… не знаю, как сказать… очень захотелось вдруг оказаться снова ребёнком и знать, что о тебе обязательно позаботятся. А сейчас я сидела возле одного из маленьких столиков в той комнате, где я ночевала.

Минутка слабости прошла. Я отправила Оливию вниз, попросила её найти какую-нибудь лохань для того, чтобы можно было помыться, поменять моё платье и расчесать воронье гнездо на голове. А тётушка Алисия отправилась готовить для всех завтрак. Несмотря на причитание старой няньки, что так не положено — благородной леди есть вместе с челядью, я оборвала её словами, что мне сейчас не до соблюдения этикета. Пусть найдёт на кухне продукты, достаточные для приготовления сытного завтрака, и этого будет вполне достаточно.

Та, ворча, удалилась, не осмелившись перечить. И правильно сделала, между прочим. Я распечатала те документы, которые дал мне поверенный, крепко держала их перед собой… грязно выругалась и подошла к окну, пережёвывая то, что я прочла. Поверенный кое-что не уточнил — папенька, действительно, наследство-то принял, только вот за все эти годы он не стеснялся его тратить. Вот уж не думаю, что эти расходы были в интересах старшей дочери, девочки-сиротки, которая жила в далёком монастыре.

Я решительно вернулась к листам бумаги, которые оставила на маленьком столике для карточных игр с поцарапанной крышкой. Так, возможно, что ещё не всё потеряно! Я хочу сказать, что отец ведь тратил мои деньги, а они ему не принадлежали, то есть, фактически, он обманывал меня, прикарманивая эти деньги! Я в волнении побегала по ковру, пока меня не осенило: ничего мне не светит. То есть, мне не стоит подходить к этому миру с привычными мне мерками. Конечно, отношение к женщине (только благородного сословия) здесь довольно куртуазное, но в большинстве своём она является всего лишь дополнением к мужчине.

Допустим, если бы я вышла замуж до двадцати одного года, то есть, до своего совершеннолетия, то моим наследством мог бы распоряжаться мой супруг или я сама, опять таки, с дозволения супруга. Вот так-то!

Я вновь с отчаянием посмотрела в тот листок, который вручил мне поверенный. На позавчерашний день, когда я приняла своё наследство, на моём счету было около двухсот гольденов. Прямо скажу, не разгуляешься! Я продолжала смотреть на бумагу, словно она была способна поменять то, что на ней написано. Но нет… я глубоко вздохнула. Итак. Папаша, ободрав счета дочери, принялся за то, чтобы «доить» её собственность, приводя его в упадок. При полном попустительстве со стороны управляющего поместьем, черти бы его побрали!

Я мерзко улыбнулась — кажется, теперь самое время познакомиться с этим неуважаемым мною человеком! Я вышла из комнаты, осмотрелась по сторонам — никого. Я где-то читала, что благородная дама подзывает прислугу, звоня в колокольчик. К сожалению, у меня такой приспособы не водилось, поэтому я встала на лестнице и гаркнула во всю мощь своих лёгких:

— Гарин! Где вы