Не спеша отвечать, я поджала губы и выжидающе посмотрела на администратора.

— Возможно, где-то через неделю наш ресторан будет обслуживать важный банкет, — не стал тянуть он. — Точной даты пока нет. Мы ждём подтверждения от клиента.

Я всё ещё не до конца понимала, что он хочет от меня. Чтобы я вместе с другими девочками готовила зал? Или убирала после? Так разве не существует для этого клининговых компаний?

— А от меня вы что хотите? — напрямую спросила я, устав гадать. Вначале Демьян, теперь это… Хватит с меня загадок.

— Ты будешь обслуживать гостей в качестве официантки, — не спрашивая моего согласия, проговорил Надир. — Поэтому будь готова. Завтра с тебя снимут мерки для пошива формы.

Он ненадолго умолк, разглядывая меня прямым, жёстким взглядом. Этот мужчина, как и Демьян, тоже не знал слова «нет», пусть даже порой ему приходилось мириться с отказами, ибо в отличие от Демьяна Надир не обладал ни такими деньгами, ни властью, ни даже столь безграничной харизмой и адским даром подавлять волю.

— Я не официантка, — спокойно отозвалась я.

— В прошлый раз ты справилась достаточно хорошо, — Надир подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки. — К тому же, для тебя это хорошая возможность дополнительного заработка. Обслуживание таких банкетов очень хорошо оплачивается, Дарина. Поэтому отказываться я тебе не советую.

— А я могу отказаться? — зная, что он ответит, всё же спросила я.

— Не можешь, — напоследок посмотрев мне в лицо, сдержанно проговорил Надир и повторил: — Завтра с тебя снимут мерки для формы. Позже я объясню тебе некоторые детали и расскажу, что ты должна знать о меню. На сегодня всё. Можешь идти.

Достав из сумочки телефон, я посмотрела на время. Смена моя заканчивалась в половину седьмого, и я едва успевала забрать дочь из сада. Восемнадцать тридцать две… Машины тянулись вдоль улицы сплошным потоком, но внедорожника Демьяна среди них видно не было.

Снова посмотрела на время. Восемнадцать тридцать четыре. Глянув в последний раз вдаль, я решительно зашагала по тротуару. Ждать и дальше я не собиралась. К мыслям о вчерашнем дне прибавились новые — о банкете, где мне предстояло работать. Слишком много всего…

До недавних пор жизнь моя напоминала застоявшееся болото без права сделать хоть шаг в сторону, сейчас же проблемы и события наваливались так стремительно, что я не поспевала за этим.

Не успела я сделать несколько шагов, рядом со мной затормозил чёрный Лексус. Задняя дверца открылась, ноздри щекотнул знакомый, едва ощутимый запах.

Взять и уйти.

За пять минут ожидания я уже успела пожалеть, что не сделала этого раньше. Взять и просто уйти.

Колеблясь, я посмотрела вперёд, на спешащих куда-то людей, на похожие на вереницу муравьёв машины. Секунда, ещё одна… Коснулась дверцы и, сделав шаг, юркнула на кожаное, цвета топлёного молока сиденье.

Не успела я закрыть дверцу, машина тронулась с места.

— Нет, — коротко проговорил Демьян.

С того самого момента, как машина остановилась, он разговаривал по телефону и на меня даже не взглянул, будто бы и не заметил моё присутствие.

Тонкий тёмно-серый свитер под горло, что был на нём, казался мягким даже наощупь, пуговицы шерстяного пиджака были небрежно расстёгнуты, на запястье часы с крупным циферблатом на кожаном ремешке. Ничего подчёркнуто дорогого, говорящего о достатке, что так любил Эдуард. Элегантная простота, но, Боже, мне даже представить было сложно, сколько стоит хотя бы один его пиджак.

Чуть хмурясь, Демьян повторил ещё жёстче:

— Я сказал нет. Не устраивает, можешь катиться ко всем чертям… Завтра меня не будет… Я сам назначу время… Значит, подождёшь.

— Мне нужно забрать дочь из сада, — обратилась я к водителю, и тут же почувствовала лёгкое, едва ощутимое касание к бедру.

В горле мигом пересохло, я вздрогнула, как застигнутая врасплох школьница и инстинктивно сдвинула ноги.

— У меня нет на это ни желания, ни времени, — выслушав сказанное, ответил Терентьев. Свободная рука его лежала на сиденье, ребро ладони соприкасалось с моим бедром.

Я сдвинула ноги ещё плотнее, чувствуя себя при этом глупо и в то же время понимая, что даже это почти неощутимое касание будит во мне нечто странное. То самое ощущение страха и волнения.

— Я всё сказал, — отрезал Демьян, и мне стало ясно — он действительно сказал тому, с кем разговаривал, всё, что считал нужным. Что бы тот ни ответил, что бы ни предложил — бессмысленно. — Разговор окончен. Я сам наберу тебе, когда посчитаю нужным.

Не знаю, о чём шла речь, но мне стало не по себе. Садясь в машину, я была намерена высказать Терентьеву, что не собираюсь терять из-за него ни минуты, что у меня тоже есть своя жизнь и свои дела, пусть даже для него это всё настолько незначительно, что не стоит внимания. Но сейчас решимость куда-то подевалась. Похоже, настроение его оставляло желать лучшего, и это заставило меня придержать язык. Я и так-то понятия не имела, что ждать от него, а сейчас и подавно.

— Тебе нужно забрать дочь до семи? — обратился Демьян ко мне совершенно спокойно, едва убрал телефон в карман пиджака.

Ничего в нём не напоминало о недавней жёсткости. Ни раздражённым, ни разгневанным он тоже не казался, и я, ожидающая именно этого, в который раз ощутила себя сбитой с толку. Ладонь его по-прежнему соприкасалась с моим бедром. Тепло, исходящее от его руки, было приятным, и я начала привыкать к нему.

— Да, — ответила я и сама удивилась тому, что голос прозвучал уверенно, довольно твёрдо.

Демьян посмотрел на наручные часы, на лице его отразилось недовольство.

— Сделай так, чтобы мы добрались до места как можно скорее, — приказал он водителю и тут же обратился ко мне: — Извини за задержку. Встреча заняла больше времени, чем я рассчитывал.

— Твои встречи меня не волнуют, Демьян, — сухо выговорила я, поражаясь собственным словам. Внутри меня потряхивало, но промолчать сейчас — значило снова поддаться ему. — Меня волнует моя дочь, волнует моя подруга и её сын, но не твои встречи.

Он не ответил, смотрел на меня, словно взвешивал, оценивал мои слова, и в какой-то момент я стала сомневаться, стоило ли говорить это. Не позволила ли я себе лишнего? Эдуард не выносил, если я говорила ему что-то подобное. Нескольких раз сразу после рождения Сони хватило, чтобы я усвоила урок. Захотелось коснуться шеи, рук, так отчётливо помнящих впивающиеся в них пальцы мужа, но я сдержала это желание.

Машина свернула на более узкую улицу, поток здесь был меньше, и мы поехали быстрее.

— Я извинился, Дарина, — Демьян сунул руку в карман и вытащил небольшую квадратную коробочку, напоминающую те, что он присылал мне до этого. — Не думаю, что сегодня ты заберёшь Соню позже обычного. Но я действительно задержался. Надеюсь, что извинения мои будут приняты, — он взял мою руку и попытался вложить коробочку, но я поспешно отдёрнула ладонь.