Бред. Глупость. Но очень захотелось сглотнуть, перевести дыхание, отодвинуться. Потому что…

– А, да! – выдохнул Котенков, словно очнувшись, а может, что-то вспомнив, и чуть отступил. Или всё-таки это она сама отодвинулась? – Слушайте, Арина Валерьевна. А вы мне идею подкинули. – Значит, действительно вспомнил, предложил деловито: – Не хотите со мной на бизнес-вечер пойти? А то одному там появляться – моветон. – Качнул головой, дёрнул уголком рта. – Ну не специально же на один раз искать? Да у меня и времени нет. И не в эскорте же заказывать?

В эскорте? То есть она для него примерно на том же уровне?

– Извините, – сухо произнесла Арина. – Я не смогу. Ева ещё домашнее задание не делала.

– Так ведь вечер не сегодня, – уточнил Котенков.

– Не важно, – отрезала она твёрдо. – Я всё равно не смогу. И, – опять напомнила со значением, – у меня жених есть.

– А я ему позвоню, – невозмутимо парировал Котенков, – разрешения спрошу.

Да он её троллит, тупо троллит и мысленно ржёт над ней с самым серьёзным видом. За то, что она смелости набралась и всё ему напрямую выложила. Ещё и пользуется тем, что он тут хозяин, а она – наёмный работник и не сможет ему ответить теми же колкостями и насмешками.

– Мне надо идти, – безучастно констатировала Арина, не дожидаясь, что Котенков ещё скажет, как попытается поддеть, развернулась, напрочь забыв, куда и зачем шла, двинулась к лестнице на второй этаж, к Еве.

– Ариш, – прорвалось сквозь сладкую полудрёму.

– М-м-м, – лениво откликнулась Арина.

Они сидели на диване в её квартире и вроде бы смотрели телевизор. Арина забралась вместе с ногами, сложила колени, привалилась к тёплому Бориному боку. Кажется, она и правда задремала, пригревшись и расслабившись. Как же было хорошо и спокойно, и не хотелось больше ничего, кроме безмятежного молчания и уюта.

Наверное, она действительно устала за последнее время, не столько физически, сколько эмоционально. Непривычная работа, не просто специально предназначенное здание, а чужой дом, особенный уровень отношений, совсем не такой, как на обычной официальной работе. На всё это уходило гораздо больше усилий. Поэтому настолько важно вот так, просто, посидеть с близким человеком, ничего особо не делая, зато ощущая его тепло и поддержку. И не обязательно на словах. Точнее, даже лучше – без слов.

– Ариш, – повторил Борис, добавил одновременно и с лёгким осуждением, и с сожалением: – Я скоро забуду, как ты выглядишь.

– Вот уж не думала, что у тебя проблемы с памятью, – попробовала отшутиться Арина, нехотя отстраняясь, приподнимая голову и с наигранной озадаченной сосредоточенностью вглядываясь в его лицо. – Вроде молодой ещё. Или ты скрываешь от меня свой истинный возраст? А на самом деле тебе где-то около тысячи, и ты древнее божество.

Борис не обиделся, но решительно отмёл её иронию.

– Я между прочим серьёзно.

Почему он раз за разом возвращается к этой теме. Вроде бы раньше, пока она работала в садике, он никогда не говорил, что это мешает их отношениям. Хотя, конечно, сейчас у неё ненормированный рабочий день, и она редко может заранее сказать, когда освободится. И выходные бывают заняты. Но ведь и у самого Бориса всё то же самое. Ещё и командировки. А она ни разу не высказала ему претензий.

Неужели дело действительно в ревности? Или он реально считает работу няней недостойной? Непонятно. Но постоянно спорить об одном и том же уже порядком надоело. Было бы о чём.

– Ну, Борь, – Арина выпрямилась, специально отодвинулась ещё немножко, чуть приосанилась, многозначительно дёрнула бровями, – Вот. Я здесь, с тобой. Смотри сколько хочешь.

Он и правда посмотрел. И недавняя расслабленность слетела, сменившись совсем другими ощущениями.

В его глазах будто полыхнуло пламя, и взгляд обжог, откровенный, моментально наполнившийся чувственным желанием взгляд. Скользнул вниз, от лица. Горячая ладонь легла на бедро, медленно поползла вдоль, сдвигая подол халатика, делясь своим жаром и трепетом, почти подобралась к паху, остановилась. Пальцы вдавились немного сильнее, делая прикосновения куда более ощутимыми, ещё сильнее разгоняя жар.

Арина неосознанно напряглась, сжала бёдрами его ладонь. А Борис опять заглянул в глаза – губы едва заметно шевельнулись, кадык дёрнулся – второй рукой отодвинул с Арининого лица прядь волос, заправил за ухо, да так дальше и вёл пальцами – по мочке уха, по щеке – мягко касаясь кожи. Добрался до рта, дотронулся до губ, легонько надавил, сминая.

Ещё мгновение назад ничего подобного у Арины и в мыслях не было. И непонятно, с чего вдруг вместо одного лица привиделось другое. Самоуверенный кошачий прищур, ехидный блеск в глазах. И дальше представилось – твёрдо очерченный подбородок, крепкая шея, широкая линия плеч.

– Борь, подожди! Подожди! – Арина отодвинула от лица руку Бориса, немного подалась назад.

Это же ненормально: быть с одним, представлять другого. И она ведь не специально, как-то само получилось. И смутило, сбило с толку, укололо стыдом. А главное – было б о чём вспоминать? Момент-то абсолютно дурацкий. Он же над ней просто насмехался, когда рассказывал про обтягивающие платьица в стиле горничных и нужное выражение лица.

Борис резко выдохнул, поинтересовался с настороженным недоумением:

– Что случилось?

– Я… – Арина не знала, что сказать.

Открыть правду она точно не могла, не только о том, что же всё-таки случилось, но и о том, что ей нужно хоть немного времени. Прийти в себя после недавнего наваждения, если не объяснить себе его причины, то по крайней мере убедиться – ничего особенного, глупый выверт подсознания. Но никаких подходящих мыслей не в голову не приходило, кроме совсем уж нелепого, будто ей надо в туалет.

– И? – с напором произнёс Борис, чуть сильнее сжал пальцы, лежащие на её бедре. – Что же тебе помешало?

– Не помешало, Борь, – в лёгком смятении возразила Арина и опять попыталась подобрать что-нибудь более-менее убедительное. – Но…

Не понадобилось. Борис и не собирался выслушивать.

– Понял. – Скривил угол рта, убрал руку с её ноги, даже отодвинулся, произнёс с нескрываемой обидой, с вызовом: – Похоже, я тебя больше не устраиваю.

Арина раздосадованно вздохнула, отвела взгляд, даже легонько ударила ладонями по дивану.

Почему его вечно уносит в крайности? Ей и так не по себе из-за неожиданный сюрпризов, подкинутых собственным разумом. И их поскорее хочется забыть, а не выяснять бесконечно, что и почему. И она действительно чувствует себя виноватой.

– Борь… ну… я…

А он опять не стал её слушать.

– Что «ты»? – поинтересовался многозначительно, обвиняюще. – Вот видишь, тебе даже сказать нечего.