Красус понял, с чем столкнулся. Так действовал толькоБезудержный Голод — запрещенное заклятие. Маг никогда раньше не видел эту мразьв действии, но любой колдун, посвятивший изучению магии столько же времени,сколько посвятил этому Красус, без труда определил бы, что перед ним. Ответноезаклинание должно было остановить Безудержный Голод, но в самой сущностичерного заклинания что-то изменилось, и теперь второй пучок щупальцев тянулся кмагу, а он не знал, что предпринять, чтобы не дать себя сожрать.

Красус мог бы бежать из замка, но понимал, что эточудовищное порождение зла будет преследовать его повсюду, где бы он ни пыталсяскрыться. Это было главное оружие черного Безудержного Голода — неотступноепреследование доводило жертву до изнеможения, и, в конце концов, она сдавалась.

Нет, это надо остановить здесь и сейчас.

Оставалось лишь одно заклинание, способное выполнить этузадачу. Конечно, оно лишит его сил, и несколько дней после этого он будетнедееспособен, но только это заклинание сможет избавить его от смертельнойугрозы.

Правда, заклинание это может убить его с такой же легкостью,как и ловушка, устроенная лордом Престором.

Одно из щупалец чуть не коснулось Красуса, он едва успелотскочить в сторону. Времени на раздумья уже не было, оставались считанныесекунды на то, чтобы произнести заклинание. Голод продолжал наступать, стремясьпроглотить мага.

На слух простого человека заклинание, которое шептал древнийколдун, показалось бы словами, произнесенными наоборот, с неправильнорасставленными ударениями. Красус старательно проговаривал каждое слово,понимая, что малейшая ошибка уничтожит его навсегда. Он выбросил левую рукувперед, навстречу надвигающейся черноте, и постарался сфокусироваться в самомцентре увеличивающегося в объеме ужаса.

Черные тени двигались неожиданно быстро, быстрее, чем ожидалКрасус. С последними словами, слетевшими с губ колдуна, Голод схватил его.Тонкое щупальце обвило безымянный и средний пальцы вытянутой руки мага. Болиникакой не было, Красус только видел, как плоть его начинает исчезать, уступаяместо глубоким, кровоточащим ранам.

Он успел произнести последний слог, и страшная боль пронзилавсе его тело.

Казалось, само солнце взорвалось в убежище колдуна.

Щупальца растаяли как лед, брошенный в очаг. Яркий светзалил все вокруг и ослепил мага, хотя тот плотно зажмурил глаза. У Красусаперехватило дыхание, он схватился за израненную руку и повалился на пол.

Злобное шипение заполнило комнату, сердце Красуса бешеноколотилось и едва не выпрыгивало из груди. Жар, невыносимый жар иссушал егокожу. Красус молил о быстром конце.

Шипение переросло в рев, который становился все громче,словно в центре комнаты вот-вот взорвется вулкан. Красус попробовал открытьглаза, но свет по-прежнему был невыносимо ярким. Маг принял позу эмбриона иприготовился к встрече с неизбежным.

А потом… свет просто исчез, и комната погрузилась вумиротворяющую темноту.

У мага не было сил даже пошевелиться. Если бы в этот моментГолод пришел за ним, Красус оказался бы легкой добычей. Несколько минут магпролежал без движения, а когда чувство реальности вернулось к нему, он собралсяс силами и остановил кровотечение из своих страшных ран.

Он провел здоровой рукой над раной, затянув глубокие порезы,но ничто не могло заживить раны, оставленные прикосновением черного заклинания.

Наконец Красус решился открыть глаза. В первое мгновениедаже тёмная комната показалась ему ярко освещенной и слепила глаза, но,постепенно привыкнув, старый маг различил очертания двух предметов. Это былиостатки мебели и ничего более.

— Свет, — чуть слышно прошептал он.

Под потолком вспыхнула изумрудная сфера и залила комнатумягким светом. Красус осмотрелся — темные силуэты действительно оказалисьостатками мебели, только стул исчез без следа. Что касается Голода, — он былокончательно уничтожен. Хоть цена и была высока, Красус вышел из схваткипобедителем.

А может, и нет. Всего несколько секунд, и такиекатастрофические последствия, а он даже не смог ничего противопоставитьвраждебной силе. Его попытка исследовать замок Престора потерпела неудачу.

И все же… все же…

Красус с трудом поднялся на ноги и вызвал новый стул —точную копию первого. Маг буквально рухнул на него и, чуть отдышавшись иубедившись, что рана на руке больше не кровоточит, вызвал голубой кристалл,чтобы еще раз оглядеть жилище Престора. Страшная догадка пришла ему в голову.

Вот оно! Следы колдовства были очевидны. Красус, соблюдаякрайнюю осторожность, чтобы снова не пробудить нечисть, с которой ему едваудалось справиться, шел по этим следам, наблюдая за их переплетениями.

Все сомнения исчезли, догадка нашла свое подтверждение.Мастерство, с каким был наслан на него Безудержней Голод, то, как изощренноменялась его сущность, в результате чего первая контратака мага оказаласьбезрезультатной, — все это указывало на технику, которой не владели ни лучшиеиз представителей человеческой расы, ни эльфийские колдуны.

Но существовала еще одна раса, еще более древняя, чем эльфы.

— Теперь я знаю, кто ты… — выдохнул Красус, призвавизображение Престора. — Какое бы обличье ты не принял, теперь я знаю, кто ты!

Маг закашлялся, схватка с Безудержным Голодом вымотала его,но осознание того, с какой силой ему пришлось столкнуться, поражало большелюбого заклинания.

— Я узнал тебя, Десвинг!

Данкан потянул за удила и остановил коня.

— Что-то тут не так.

Ронин тоже почувствовал неладное. Его подозренияусугублялись тем, что с ним произошло на стене замка, и он не мог избавиться отмысли, что то, что он сейчас наблюдает, каким-то образом связано с его миссией.

Перед ними лежал Хасик, но опустевший, погруженный в тишинуХасик. Маг не слышал ничего, ни единого звука не доносилось до его ушей. А втаком порту, как этот, обычно кипит суматошная жизнь и ее звукираспространяются далеко по округе. Однако ничего, кроме щебета парочки птиц,маг не слышал.

— К нам не поступало никаких тревожных сообщений, — убеждалВерису предводитель паладинов. — Если бы такой сигнал поступил, мы бы уже давнобыли здесь.

— А может, это нам просто кажется, — ответила эльфийка, нодаже она почему-то говорила вполголоса.