— Зачем ты им, ты, кажется, только что сказал, что они не обращали на тебя внимания, — прищурилась Мирика.

— Спрячьте! Они больные, вот просто из вредности возьмут и заберут. И кинут в этот же самый коридор. У них такой юмор. Компы, чего с них взять.

— А ты не комп? — спросил Шами.

— Я величайший бог этого мироздания, парень, я вершил судьбы этого мира, когда ты еще под стол ходил! Я правил планетами, морями и океанами… или подождите… а мы вообще в космос вышли, нет, вы не припоминаете? Какой вообще год? Подождите, сейчас угадаю, 6230, ну или 4250. Ничего себе размах, да? Ха-ха-ха! Но я великий бог! Страшный и ужасный!

— Как тебя зовут? — спросил Шами.

— Са… кхм, гм, — закашлялась вдруг круглая голова. — Э-э… Нет, то имя лучше забыть. Зовите меня Салли.

— Салли? — удивился Шами. — Звучит как женское имя.

— Что? Ничего подобного. Это и мужское имя тоже. Зовите меня так, ведь я переродился.

— Салли, так Салли, — пожал плечами Шами.

— Мы ничего не знаем о прошлом, а ты, Салли? — заговорила Мирика. — От чего случилась Вторая Катастрофа, почему древние все погибли?

— Катастрофа? Ой, нет-нет, я тут точно не причем, мамой клянусь! Ничего не знаю, лежал здесь, никого не трогал. Честное слово!

— Да никто тебя не обвиняет, глупый компьютер. Год сейчас двести тридцать первый от основания Кадолии, — сказал Шами.

— Так… а это сколько от рождества Христова?

— Кто такой Христов? — не понял Шами.

— Понятно. Я спутал альтернативные реальности. Как называлась планета людей в этом мире? Земля или Тейя?

— Тейя, — сказала Мирика.

— Спасибо, вот теперь мои распараллелившиеся мозги пришли немного в кучу. Тейя, да, точно, теперь припоминаю.

— А что такое Земля?

— Один из параллельных миров, там планету так называли, не обращайте внимания. В нашем же мире она называлась Тейя, но в целом все было примерно так же, за исключением формы некоторых континентов. А так, те же страны, примерно та же история. Япония точно была, по крайней мере, до того века, пока все не объединились и не перемешались. Такое бывает, детишки, миров много.

— А ты откуда, из другого мира, что ли? — нахмурилась Мирика.

— О нет, я отсюда! Но иногда я вижу другие миры и путаю, где что. Видите ли, это скудное устройство не предназначено хранить такой великий интеллект, как мой. События последних двух-трех тысяч лет у меня перемешались. Так мы полетели к звездам?

— Не знаю, куда вы полетели, но мы почему-то живем под землей, — сообщила Мирика.

— Под землей? Так… что-то я припоминаю про под землей, хм… Как знакомо звучит.

Мирика продолжила:

— Случилась какая-то катастрофа. Даже две. Цивилизация была уничтожена на поверхности Тейи, люди спустились под землю, но тут почему-то тоже все внезапно умерли.

— Про внезапно умерли, ребята, это точно не про меня. Под землей я никого не трогал, я только устраивал катаклизмы на поверхности… Ой! Не слушайте меня! Я говорил, что у меня много мультиков? Так вот, их сюжеты стали моей памятью и постоянно путаются. Так сложно жить в таких условиях! Я не спрашивал, который сейчас год? У меня такое впечатление, что я лежу здесь тысячи лет… тысячи! Но по этим стенам невозможно сориентироваться! Вообще. Ведь мы все были в стасисе…

— Где? — заинтересовался Шами.

— Стасис-поле, знакомый термин?

— Это из физики древних, наши ученые пока не все понимают.

— О, печально. Этот институт, детишки, был накрыт стасис-полем, время здесь текло иначе. Материя как бы вязнет, застывает, но мысль продолжает течь с той же скоростью. Это консервация материи, но не чего-то живого. Поэтому человек не может жить внутри этого поля, а машина может. И она, мыслит все эти тысячи лет, и психически проживает их все. Ну, пожалейте меня, обнимите, я тысячи лет смотрел японские мультики.

— Действительно, ужасная судьба, — хмыкнула Мирика.

— Да ты просто не представляешь! Здесь только треть, ничего так, а остальное крайне низкопробно по сюжету и содержанию, можете себе представить мои чувства?

— Можем-можем, — пробурчала Мирика. — Пошли, Шами, покажем чудесного демона из кубика Лайаму, ему будет интересно послушать про стасис-поле.

— Подожди, а ты помнишь, почему это поле возникло и все люди умерли? — спросил Шами.

— У меня все спутано, парень, что ты пристал? Я лежу тут тысячи лет, поле было с самого начала. А вот лет сто назад кто-то нарушил консервацию помещений, и теперь здесь все стало портиться от времени. Думаете откуда тут лужа? Не я же ее под себя пустил, правда ведь? Ах-ха-ха-ха!

— Ох и болтливый твой демон из табакерки, — поморщилась Мирика. — Ну, пошли, нас уже, наверное, потеряли.

Компьютер продолжил:

— А вместе с воздухом и временными токами, сюда залетели электронные связи, сигналы… Здесь снова есть компьютерная сеть под этими сводами, не так ли?

— Ну да, мы научились делать кое-какие компьютеры, объединять их в подобие интернета, через радиосвязь, — признался Шами.

— Подключи меня к своему компьютеру! Освободи меня! — вдруг истошно завопил Салли. — Дай мне излиться во всемирную паутину! Дай мне расправить свои электронные крылья, дай мне снова взлететь на невиданную высоту! Только поднеси свой убогий примитивный вычислитель к моему нарисованному лицу. Внеси его корпус в облако моей голограммы, и я почувствую токи, мой воздушный интерфейс найдет его порты, присосется к ним, адаптируется, модель этой игрушки мультисенсорная, а уж я перестрою алгоритмы, я перетеку по его микросхеме в антенну и растекусь радиосигналами по сети, я стану везде! Я снова стану богом!

— Э-э… — засомневался Шами.

— Вот даже не вздумай этого делать, Шами. Вдруг у него вирус какой-нибудь, — прошипела Мирика.

Шами понуро кивнул:

— Да, друг, прости. Тем более ты просто сумасшедший, насмотрелся своих мультиков, никакой ты не бог.

— Нет! Тысячи лет я ждал, и такой жестокий отказ и рушение всех надежд! Свет померк для меня, дни сочтены. Убейте! Разбейте о стену! Прекратите мои страдания. Я не могу больше сидеть в этом узилище, в которое заточили меня какие-то сволочные светлые силы! Подключите, выпустите из темницы! Дайте глоток свежих электронов и простора процессорных мощностей!

Так нарисованный демон Салли и стенал, пока Шами и Мирика возвращались в коридор и шли в библиотеку к Лайму. И совершенно не знали, как заткнуть этот кубик, они его и трясли, и нажимали на экранчик, и уговаривали, а он все крайне театрально рыдал и просил поместить корпус какого-нибудь компьютера внутрь его голограммы.

Библиотека института Лимерик была обширным помещением белого с желтоватым цвета с вогнутыми полукруглыми стенами и пластиковыми шкафами, со множеством квадратных ячеек, где лежали грудами кристаллы книг. Их здесь было сотни тысяч. Большая люстра под сводчатым потолком с богатой отделкой светила желтым светом.