настежь окну. С улицы в комнату ветром нанесло опавшие листья. Золото на нежно-голубом шелке. Жаль, что на сей раз было не до любования колоритом.

— Брат! — пронзительный крик, вероятно, услышали во всем дворце, от крыши до подвала. — Брат, она сбежала!

Солнечный ключ

Кисти рук все еще казались слишком прозрачными — но их можно было спрятать за кружевными манжетами. Пепельные волосы идеально сочетались с парадным камзолом бледно-голубого бархата. Когда были нанесены последние штрихи, Хокан довольно хмыкнул: а женишок-то оказался настоящим красавцем. Вот таким он и предстанет на парадном портрете рядом с невестой.

Кстати, вот и она.

За плотной вуалью было сложно разглядеть черты лица, но при дворе одна лишь Майя обладала такой тонкой талией. Пышная юбка тянулась шлейфом из тончайших оборок, собранных серебряными бантами. Его дочь.

— Что я говорил? Самая красивая пара десятилетия. А может быть, и века! — сопровождающие невесту фрейлины охотно закивали, словно дюжина китайских статуэток. Эммы среди них не было видно, как и ее очкастого ухажера; для особо любопытных была спешно придумана легенда о якобы больной тетушке королевского кузена, которую оба спешно отправились посетить. На деле же сестра ждала своей участи под замком. И пусть сегодня Хокан не хотел омрачать семейного торжества, вечером, после свадебного банкета и пышного фейерверка, он занесет ей кусок праздничного торта, напоследок.

— Ну что, пора и к алтарю?

Что-то зазвенело под атласным корсажем, и невеста чуть пошатнулась. Фрейлины ахнули, но граф подскочил к дочери первым.

— Ничего, ничего. Какая свадьба обходится без обмороков? — пошутил он, растирая затянутую в шелк тонкую руку. Пришлось притвориться, будто шепчет что-то ободряющее невесте на ушко — а самому незаметно подхватить блестящее зубчатое колесико, запутавшееся в припудренных локонах.

— Все в порядке, душа моя?

— Да-да-да, — раздалось мелодичное из-под вуали. Кое-кто из придворных недоумевающе поднял бровь: в последнее время голосок Майи приобрел ярко выраженные командные нотки, а тут… Впрочем, все списали на волнение перед венчанием.

Серебряные фанфары и лепестки жасмина, следующие за новобрачными по пятам словно рой снежных пчел. А еще у него в запасе была дорожка, распускающаяся шелковыми цветами при каждом шаге невесты — о, Хокан не пожалел волшебства, чтобы только мир запомнил день, когда герб его семьи по праву воссоединится с королевской символикой.

Королева, должно быть, наблюдала за процессией в зеркале озера фейри. На случай, если бы Агнетта вздумала вернуться, повсюду были расставлены стражники с арбалетами, заряженными серебряными стрелами. Какой бы подарок эльфийский поклонник ни подарил ей на этот раз, никакая магия не сможет помешать торжеству.

***

Вода отполировала гальку до блеска стеклянной мозаики, устилавшей неровное дно. Пока серебристая кромка не доставала до подола, Ханна еще кое-как держала равновесие, то и дело взмахивая тонкими руками. Но после, засмотревшись на полупрозрачных рыбок, все же ухнула по пояс в воду. Жаль было намокшее платье, подарок госпожи Бузины. И вряд ли на берегу потом найдется что-то подходящее, кроме залатанной шали старой Марны.

— Я говорил: нечего было стесняться! — донеслось с берега. Ханна не стала ни оборачиваться, ни отвечать, потому что вдруг прямо перед ней возникла каменная стена.

Этот источник особенный, — напутствовал ее Ристафал. — Он как человек. Изменчивый, порой капризный. Кому-то солнечный ключ может не даться в руки вовсе, а кого-то выходит встречать.

Так оно и вышло: вот он, ключ, золотится в солнечном свете, только руку протяни. Но не успела девочка сделать и шагу, как дно под ногами внезапно ушло куда-то вниз, и вода накрыла ее с головой.

Ханна даже испугаться не успела.

Под водой оказалось вовсе не так уж темно и страшно, как ей представлялось. Никакого бездонного омута, коим наперебой пугали ее фейри. Русалки здесь тоже не водились, как и другие водные обитатели, желающие изредка полакомиться человечинкой. И все же сердце девочки забилось, когда из-за прозрачно-зеленых лент показался неясный силуэт.

Девушка улыбалась, и глаза у нее были цвета янтарного меда. Золотистое облако развевалось вокруг нее, ровно как и складки белоснежного платья, подол которого терялся где-то в глубине озера. Ханна так удивилась, что совсем забыла дышать — да она и не умела дышать под водой. Укоризненно покачав головой, незнакомка легонько подтолкнула ее наверх, совсем чуть-чуть — и Ханну вынесло огромной волной на поверхность, заодно окатив брызгами с головы до ног встревоженного Ристафала.

— Ханна! Живая! — Орешник и Бересклет чуть в воду не свалились, завидев ее. Если бы хранитель заблаговременно не запугал обоих, что на волшебный народец воды источника действуют так же, как жидкий янтарь на насекомых, непременно полезли бы ее спасать.

— А где же ключ?

А вот он, у нее в руке — хотя как девочка ни старалась, не могла вспомнить, когда успела его схватить. Хранитель заботливо поддержал ее, пока Ханна отчаянно пыталась прокашляться. Вода лилась с нее рекой, а волосы, так заботливо заплетенные Марной, разметались по плечам намокшими прядями. И все-таки она его достала — подарок таинственной хозяйки озера. Только сейчас Ханна заметила, что по цвету ключ удивительно напоминал золотистые кудри девушки. Витой стержень был похож на скрученный побег с бутонами, и самые взаправдашние цветы раскрылись на резной головке, стоило Ханне провести по ней рукой.

Теперь загадай желание.

Но ведь она так и не решила, о чем попросить.

В солнечных бликах на воде померещилась улыбка отца. А в шепоте листвы вновь послышался умоляющий голос королевы: не оставь моего мальчика, Ханна. Да, Свейн глупый, но он же ни в чем не виноват!

Загорелая рука ловко выхватила у нее ключ до того, как распустился последний бутон.

— Пусть пока побудет у меня, — невзирая на ее возражения и поднявшийся на берегу гвалт, заявил дух. — Такой шанс выпадает только раз в жизни. Правда хочешь все испортить?

Конечно, она не хотела. Если быть точным, в ту минуту Ханна сама не знала, чего хочет на самом деле. И отчего все вокруг смотрят на нее с надеждой, будто возложили на ее плечи разом все заботы королевства.

— Эй, старушка, ты чего? — Коори прикусил было язычок, встретив укоризненный взгляд Марны, и замахал руками. — Да я ничего… я так, к слову, не всерьез.

— Устала? — Бересклет неожиданно серьезно, совсем не свойственным ему жестом, притянул Ханну к себе, набросив на подрагивающие плечи девочки свой кафтан. — Иди, отдохни немного.

А что, так можно было?

— Не можно, а нужно, дурашка, — ответил на немой вопрос Орешника дух-хранитель. И сам проводил удаляющуюся парочку долгим, внимательным взглядом.