Но каталка, естественно, не притормозила. Более того, набравскорость, очевидно, коридор шел под уклон, она пронеслась без остановки допротивоположного конца и с размаху стукнулась о стену. Одно из ведер,наполненное отвратительным супом, подскочило и свалилось на пол.

— …, — заорала бабка, — вона чегоприключилось!

— Вы ее родственник? — сухо поинтересовалсядоктор, наклоняясь над бьющейся в припадке теткой.

— Нет, просто знакомый.

— Это хорошо, — пробормотал врач и заорал: — Эй,Валентина!

Появилась медсестра.

— Слушаю, Михаил Иванович.

— Давай, введи ей…

Последовала тарабарщина.

Минут через пятнадцать я сидел в ординаторской. МихаилИванович радушно предложил:

— Хотите чаю?

— Извините, вынужден отказаться, — покачал яголовой, — что-то аппетита нет.

— Да уж, — хмыкнул эскулап, — чай не водка,много не выпьешь.

— Отчего он скончался?

— Передоз.

— Что? — не понял я.

— Передозировка героина, — пояснилнарколог, — обычное дело по нынешним временам, в нашем отделении каждыйвторой такой.

— Мать говорила, он вроде алкоголик.

— Ну и что? — совершенно не удивилсянарколог. — Был пьянчуга, стал наркоманом.

— Но она уверяла, будто Толя прикладывался лишь кбутылке!

Михаил Иванович со вкусом хлебнул из кружки и пожал плечами.

— Вам это покажется странным, но близкие люди, какправило, узнают последними о пагубных привычках детей. Да у него на ногахживого места нет.

— На ногах?

— Ну да.

— Вроде обычно в руки колют.

Нарколог вытащил сигареты.

— Ну, «торчки» теперь хитрые пошли. Понимают, если,конечно, не совсем уж пропащие, что верхние конечности на самом виду, вот ихитрят, как могут. Кое-кто в ноги колется, кое-кто в пупок норовит.

— Значит, героин, — пробормотал я, — жальпарня!

Нарколог секунду помолчал, потом сказал:

— Наверное, я покажусь вам слишком жестоким, ноповерьте, в данной ситуации повезло всем: и парню, и матери.

— Хорошо везение!

— Слава богу, что вы не знаете, какова жизньнесчастных, обитающих в одной квартире с наркозависимыми, — вздохнулМихаил, — а юноша все равно не жилец был, лучше уж сразу. Езжайтеспокойно, мы его мать в терапию положим на время.

Я спустился во двор, сел в «Жигули» и поехал домой. Странно,ничего не делал, а словно мешки с мукой таскал. Хотя на самом деле я никогда,естественно, не работал грузчиком, но, думаю, именно так ощущает себя человек,разгрузив парочку вагонов.

Внезапно раздался противный писк. Мне не слишком нравятсямелодии, которые издают мобильные телефоны, хотя их создатели явно пытаютсяразнообразить музыку. Вчера, когда сидел у матушки в гостях, слышал, как сначалатрубка Лёки заиграла Гимн СССР, а потом телефон Кисы начал исполнять «Боже,царя храни». Наверное, поэтому я настроил свой аппарат на самое простое «дзынь,дзынь».

— Вава, — послышался голос Николетты, — тыгде?

— Еду по Ленинскому проспекту, а что?

— Когда наконец ты научишься не отвечать вопросом навопрос, — вспылила Николетта, — отвратительная привычка! Ты помнишь,что сегодня у меня файф-о-клок?

— Забыл.

— Естественно, — фыркнула Николетта, — ровнов восемь изволь явиться как штык.

— Я бы с радостью, но сейчас Элеонора поручила мне однострашно хлопотное дело, я все время занят, не уверен, что получится заехать!

— Только что с ней разговаривала, — отрезаламатушка, — в половине восьмого ты будешь совершенно свободен. Кстати, купикоробку кураги в шоколаде. Обязательно!

— Хорошо! — ответил я и быстренько нажал назеленую кнопочку, чтобы Николетта не успела еще чего-нибудь брякнуть. Но она,естественно, тут же перезвонила.

— Нас разъединили! Вава, милый, не успела сказать тебе«до свидания». Кстати, дорогой, вчера брюки на тебе выглядели мятыми, проследисегодня за собой. И, умоляю, больше не пользуйся парфюмом «Фаренгейт».

— Почему?

— Меня от него тошнит.

— Хорошо, воспользуюсь другим одеколоном.

— Пожалуйста, прихвати свои стихи.

— Зачем?

— Почитаешь нам.

— Но…

— Не желаю ничего слышать, — рявкнула Николетта, ииз трубки понеслись частые гудки.

Значит, надо купить курагу в шоколаде. Однако странно, досих пор маменька отказывалась от всего, связанного с какао-бобами, справедливополагая, что эти лакомства слишком калорийны.

На поиски абрикосов я затратил почти час. Как назло, вездеимелся в полном ассортименте чернослив. Данный сухофрукт был представлен вшоколаде, как в белом, так и в черном, в йогурте, в желе, в кокосовой крошке, акураги не наблюдалось. Пришлось ехать в фирменный магазин фабрики «КрасныйОктябрь». Наконец, постояв во всех пробках и измочалившись окончательно, яприобрел нужную коробку.

Нора встретила меня в холле и сурово буркнула:

— Все записал на диктофон?

— Конечно.

— Давай. Избавлю тебя сегодня от устной беседы.

Я удивился:

— Почему?

Хозяйка покатила к кабинету.

— Ты нужен мне живым, — бросила она находу, — а если учесть, что тебя сладострастно поджидают начаепитии… — Она притормозила и, обернувшись, сказала: — Я думаю, тебеследует дать время на кратковременный отдых. Хороший хозяин бережет своюскотину, холит и лелеет, только тогда он получает от нее молоко и яйца. Поэтомуможешь быть свободен до завтра, до восьми утра.

Вот всегда она так! Страшно боится показатьсясентиментальной. Проявит заботу — и мигом скажет гадость. Первое время меня ееповедение жутко коробило, потом я понял, что под внешним хамством моя хозяйкапрячет ранимую душу.