— У меня аллергия на абрикосы.

— Да ну? — изумился я. — Не может быть. Вчеравы сказали, что обожаете сухофрукты в шоколаде.

— Только изюм и чернослив.

Вспомнив о том, как мне на каждом углу предлагали чернослив,я постарался скрыть усмешку. Значит, Николетта перепутала. Кажется, у О`Генриесть рассказ о человеке, который, выполняя прихоть молодой жены, всю ночьносился по городу, пытаясь купить ей персик. Естественно, этого фрукта нигде небыло, и ему везде предлагали апельсины. Пережив кучу неприятностей, он такипринес желаемое и услышал из уст новобрачной:

— Фи, я же просила апельсин!

А может, рассказ написал Джек Лондон?

— Люси, — прочирикала подлетевшаяНиколетта, — что это у тебя? Ах, курага, как мило! Вот видишь, какой Вававнимательный кавалер. Давай откроем, полакомимся.

Не дожидаясь ответа, она мигом содрала хрусткую обертку иподсунула угощение Люси под нос. Девушка отшатнулась.

— Ой, не надо!

— Ешь, не стесняйся, — настаивала Николетта,выуживая конфетку, — м-м-м, как вкусно.

— У меня аллергия на курагу, — пробормоталаЛюси. — Иван перепутал, я обожаю чернослив.

Николетта на секунду замерла, потом с возмущениемвоскликнула:

— Ну, Вава, как можно! Не ожидала от тебя.

В этом вся Николетта, признать свою ошибку она никогда неможет.

— Вам нравится детское прозвище? — тихо спросиладевушка, когда моя маменька, оставив аромат французских духов, унеслась прочь.

— Я как-то не задумывался над этим вопросом, —покривил я душой.

— А я свое ненавидела, — призналась Люси.

— И как вас звали?

— Ужасно.

— Ну, пожалуйста, скажите.

— Кики.

— По-моему, очень мило!

— Омерзительно. Слава богу, моя мама перестала егоупотреблять.

— Как же вам удалось убедить маменьку забыть про Кики?

Неожиданно Люси рассмеялась:

— Она наняла домработницу, кстати, великолепную, простоникаких претензий. А у той имелся попугайчик, носивший кличку Кики. Пришлосьмаме прекратить звать меня так. Стоило ей крикнуть: «Кики!», как птичка мигомприлетала и весело чирикала. Мне просто повезло. Впрочем, советую вам завестисобачку, дворняжку, какую пострашней, и наречь ее Вава. Думаю, Николетта мигомприкусит язык.

Я расхохотался. А она ничего, с чувством юмора. Жаль только,что я никогда не являлся поклонником толстых женщин, у меня физиологическоенеприятие полноты. Все мои любовницы были в весе пера, и к тому же сейчас яушел из «большого секса». Нет, только не подумайте, что у меня какие-то половыепроблемы, просто с течением времени начинаешь понимать, что, кроме постели, вжизни существует много других приятных моментов.

Наверное, мне достался от природы не слишком мощныйтемперамент, а может, просто я принадлежу к той редкой, даже исключительнойкатегории мужчин, которые смело признаются: дамский пол не являетсяприоритетным среди их интересов. Мысль о женитьбе меня просто пугает. У менясложился вполне определенный образ жизни, а супруга, скорее всего, потребует ксебе внимания, не дай бог, появятся дети, а я не обладаю чадолюбием. Младенцыменя раздражают, подростки бесят. И потом, ну зачем заводить жену?

Ем я мало, к тому же сейчас полно полуфабрикатов. СВЧ-печка— и все проблемы! А убирать хоромы можно нанять тетку, которая все сделаетбыстро, а главное, молча. Радости семейной жизни… Что-то все приятели, едвастолкнувшись с холостяком, начинают ему завидовать… Еще вспомните про стаканводы, который будут подавать умирающему… Мучиться всю жизнь для того, чтобыхлебнуть жидкости на пороге кончины? Но ведь неизвестно, захочется ли мне питьв данной ситуации. Представьте себе глубину разочарования мужика, которыйдолгие годы терпел сварливую супругу, а у гробовой доски с тоской почувствовал полноеотсутствие жажды?

Нет уж, мне очень хорошо с Элеонорой, бытовых трудностейникаких, работа в благотворительном фонде интересная, не нравится мне только ееидея корчить из себя детектива Ниро Вульфа, но, думаю, эта придурь скоропройдет. А если бес вступит мне в ребро, всегда можно найти временнуюлюбовницу. Одним словом, спаси нас господи от семейного уюта. Надеюсь,Николетта когда-нибудь отвяжется от меня.

Пока эти мысли вертелись в голове, я машинально болтал сЛюси о последней премьере в Театре Луны, а глаза скользили по гостиной. Что-томатушка сегодня разошлась. Народу-то сколько! Хорошо, что файф-о-клокпредполагает фуршет. У окна, там, где Тася разливала чай и кофе, толпилосьособенно много народа. Вечер тек как всегда. Сначала гости, разбившись нагруппки, что-то обсуждали, потом часть из них затеяла игру в карты. Бридж икарелла — вот во что играют сейчас в московских салонах. Естественно, никакогопокера, преферанса и тем более подкидного дурака, только бридж и карелла. Нобридж у них сегодня не составился. Николетта, правда, призывала всех начатьименно эту игру, но нашлось только двое желающих, а для хорошей партиитребуется по крайней мере четверо. Маменька хищным взглядом посмотрела в моюсторону, но я сделал вид, будто невероятно увлечен флиртом с Люси. Пару секундНиколетта колебалась, решая, что для нее важнее: игра в бридж или женитьбасына, потом приняла решение и велела:

— Тася, раскладывай стол для кареллы.

Играли, как всегда, на фанты. Первого проигравшего заставилицеловать хрустальную подвеску на люстре. Второго попрыгать на одной ноге повсем комнатам, третий получил задание посложней. Ему пришлось, поставив наголову чашку с водой, обойти всех гостей, здороваясь с ними за руку. При этомучтите, что средний возраст присутствующих составляет в матушкином салонешестьдесят пять лет. Из «молодежи» тут были только я и Люси. Но тяжелей всегопришлось Льву Яковлевичу: когда он оказался в проигрыше, Николетта взвизгнула:

— А тебе, Лева, принести мне розу желтую, с краснойсерединой! Ищи, где хочешь!

— Желание дамы — закон, — ответил профессор иушел.

Картежники веселились, остальные гости болтали о ерунде, мыс Люси добрались до темы «Авангардное искусство». Вдруг девушка покраснела итихо спросила:

— Простите, Ваня, я вижу, что совсем вам не нравлюсь.

— Ну что вы…

— Не надо, — отмахнулась Люси, — это оченьхорошо.

— Почему?

— У меня есть любимый человек.