– Правильно, – откликнулсяоперативник, – то-то они удивились, когда за вторым сегодня пришли.Спросили, а вы объяснили, что пролили на одежду вишневый сок и пришлось обновувыбросить.

– Не имеете права задерживать, –бормотала женщина побледневшими губами.

– Ладно, – вздохнул АлександрМихайлович и вызвал конвойных.

Вид солдат внутренней службы привел Аду всостояние шока.

– Не пойду, – затрясла онаголовой, – не пойду. Мне положен адвокат.

– Сегодня же пришлю, – быстренькопообещала я.

Ада уперлась в меня глазами.

– Даша, вы тут одна нормальная. Верите,что я не убивала Семена? Кто-то специально все подстроил!

– Верю, – серьезно сказала я.

– Ну вот что, – разозлилсяокончательно полковник, – Воробьеву в изолятор, а эту свидетельницу фиговугоните вон!

Разыгралась ужасная сцена. Конвойныепопытались стащить предполагаемую убийцу со стула. Но женщина вцепилась всиденье мертвой хваткой.

– Не пойду, – мотала онарастрепанной головой, – не пойду.

Солдаты постеснялись надавать подозреваемой пошее в присутствии высокого начальства. Вызвали подмогу. Вчетвером конвойныекое-как поволокли отчаянно упирающуюся Аду к двери.

– Не виновата, не убивала, непойду, – рыдала женщина.

Крик удалялся, наконец стих. Я вздохнула,огромная тяжесть навалилась на желудок, и почему-то мелко подрагивали ноги.

– Имей в виду, – сурово заявилАлександр Михайлович, – Аркадия твоего, засланного казачка, к делу недопущу.

– Права не имеешь, – отпарировалая, – предъявит договор от консультации, и как миленький документыпокажешь. А станешь палки в колеса ставить, в прокуратуру пожалуюсь!

С этими словами я со всего размаху стукнулатяжелой дверью и ринулась на выход, забыв в кабинете сумку с телефоном.

Подойдя к «Вольво», сообразила, что ридикюльлежит на столе в кабинете, но возвращаться назад было невозможно. Хорошо, что,как все рассеянные люди, храню под бампером запасные ключи.

Сев в автомобиль, я закурила. Происходящеевыглядело более чем странно. Ну не глупо ли, отправляясь убивать любимого мужа,нацепить на себя платье цвета огнетушителя? Зачем совершать преступлениесветлым утром? Не проще ли ночью, да уйти потом потихоньку? Во всяком случае, ябы сделала так. И уж совсем по-идиотски выглядит посещение магазина, скандал поповоду денег. Словно нарочно привлекала к себе внимание, опять же размер ноги икаблуки… Если не Аделаида, то кто? Кому выгодна смерть Сени?

Я вылезла из-за руля и подошла к газетномуразвалу. Таблоид «Скандалы недели» красовался на самом почетном месте. Купивотвратительное издание, я покатила в «Макдоналдс». Разложив еженедельник настолике, принялась изучать содержимое. Через пять минут захотелосьпереворачивать страницы щипцами. Все издание забито совершенно невероятнойинформацией. Так, восьмидесятипятилетняя бабушка убила и съела собственноговнука. Пациент Н. из Хабаровска вогнал себе в череп два гвоздя. Ревнивый врачзаразил любовницу СПИДом. На развороте красовалась огромная фотографияизвестной певицы. Бедолага зацепилась краем платья за гвоздь, и фотографзапечатлел голую попу дивы. «Юнона Зонг не носит нижнее белье!» – кричалафишный заголовок.

Да уж, я бы на месте незадачливой Юнонывозжелала смерти Семена. Может, убийцу следует поискать среди «героев»таблоида?

Медленно переваривая оригинальную мысль, явыпала наружу. Уже вечер, а душно, словно в бане. Часы возле метро «Тверская»показывали ровно семь. Бог мой! Ведь Римма Борисовна просила обязательноприехать к ужину, чтобы встретить предполагаемую невесту Геры.

Когда торопишься, вечно не везет. Так и наэтот раз: попала во все возможные пробки и дорулила до Ложкина только в началедевятого.

Из столовой слышались смех и звяканье посуды.Я вошла в комнату. Да уж, прием по полной программе!

На столе, покрытом кружевной скатертью,красовался серебряный чайный сервиз, никогда не покидающий буфета. Очевидно, насегодняшний вечер свекрови забыли о желудке и печени, потому что на тарелкахгоркой громоздились эклеры, кексы и печенье. Чуть поодаль стояли масленка и двеплошки – с красной и черной икрой. Блюдо с французскими сырами, тарталетки,пирожки, сандвичи с колбасой…

– Дашенька, – радостно прощебеталаРимма Борисовна, – а мы тут сели слегка перекусить. Тебе что положить?

«Белковый омлет» – чуть было не слетело сязыка, но я вовремя опомнилась и сообщила:

– Чай с лимоном, пожалуй, выпью.

– Все фигуру бережешь, – укорилаНина Андреевна.

– Правильно, – вступила в разговорневеста, – один миг в зубах, всю жизнь на бедрах.

Я со вздохом оглядела говорившую. Судя повсему, она никогда не разжимает зубов, потому что довела себя почти доскелетообразного состояния. Маленькое, размером с кулачок, скукоженное личико,обтянутое желтоватой кожей. Вокруг глаз густая сеть мелких морщин, возле носато ли веснушки, то ли мелкие пигментные пятна. Волосы редкие, какие-тообщипанные, да и зубы не слишком хороши – желтоватые и кривые.

– Главное для женщины – сохранитьфигуру, – продолжала Регина, – мне со спины двадцать лет дают!

«Зато с лица на все пятьдесят тянешь», –подумала я и перевела взгляд на принарядившегося Геру. Наверное, мужик бегалсегодня весь день по магазинам, выискивая костюмчик. Светло-сиреневый мятыйпиджак подчеркивал узенькие плечи и довольно впалую грудь жениха. Впрочем, натолстом животе он не сходился. Желтая шелковая рубашка и светло-зеленыйгалстук. Скорее всего в каком-нибудь бутике хитрые продавцы всучили простофиледанный прикид, выдав его за последний писк парижской моды.

Вздохнув, я принялась прихлебывать чай, краемуха вслушиваясь в разговор.

– Я человек творческий, – вещалаРегина, – тонко чувствующий, и в мужчине ищу родственную душу. Сама хорошозарабатываю, но лучше будет, если супруг окажется со средствами.

– Кем вы работаете? – робкоосведомился Гера.

– Торгую экзотами, – сообщилаРегина.

Повисло молчание. Потом Римма Борисовнапереспросила:

– Простите, не поняла, чем торгуете?

– Экзотами. Ну обезьянками, крокодилами,дикобразами, змеями, – пояснила гостья.

– Интересно, – протянули свекровихором.