Нет, скорей всего, Лина приписала Рите свои ощущения.Умереть от любви! Мне самоуверенная красотка не показалась ни грустной, ниподавленной. Ну согласитесь, ведь странно сначала отчихвостить больную, котораявошла в кабинет не в той обуви, а потом кинуться под машину!

Я ушла от Лины в глубоком недоумении. Все происшедшеевыглядело более чем непонятно. Сестра-хозяйка уверяла меня, что окончательныйразрыв между Ежи и Ритой произошел десять дней назад, но именно тогда господинОтрепьев и закрутил всю историю с Лялькой. Никакого повода не верить болтушкеЛине у меня нет, да и девочка Вера, медсестра-практикантка, уверяла, будто укардиолога и Маргариты Федоровны страстная любовь. Всю осень, по словам Веры,Ежи Варфоломеевич таскал букеты рентгенологу. А как же Аська? Ведь онасобиралась замуж за Отрепьева! И всю эту дикую историю с обменом Ляльки придумалкардиолог. Он что, крутил роман одновременно с двумя?

Конечно, есть категория холостяков, которые предпочитаютиметь дело с замужними бабами. Ловеласам так спокойней. Женщина, имеющаясупруга, более осторожна при встречах, от нее не следует ожидать внезапнойбеременности и скандалов с рефреном «почему мы не идем в ЗАГС». Но в такихвзаимоотношениях участвующим сторонам с самого начала понятно, что «любовь»продлится пару месяцев, а потом произойдет разрыв. Много вы знаете своихокольцованных подруг, которые бросили мужа ради чужого парня? То-то и оно!

Ежи очень странно вел себя в случае с Аськой. Подталкивал еек разрыву с Сережкой, решил помочь украсть дочь… И в то же время крутил роман сРитой. Значит, Аська не была роковой любовью, впрочем, Маргарита тоже. Что жедвигало милым загадочным доктором? Может, он хотел, чтобы Колесниченкоразвелась со своим богатеньким Буратино, оттяпала квартиру, дачу, машину ичасть денежек? С богатой-то жить удобней!

Но нет! Маргариту Ежи бросил, решив продолжить амур сАськой. А у Бабкиной никаких особых средств нет, только оклад, который весьуходил на семью. И совсем непонятно, зачем Ежи Лялька. Кое-кто из моихподружек, разведясь, вышел замуж во второй раз, и их нынешние супруги кривятсяпри виде детей от первого брака, стараясь при первой возможности подсунутьблагоприобретенных сыновей и дочек тещам. А тут такая история! Неужели Ежинастолько потерял голову?

Я села в холле в кресло и уставилась на больных и врачей,снующих туда-сюда. В большом помещении работало сразу несколько ларьков. Тутбойко торговали лекарствами, косметикой, газетами, домашними тапками ибулочками.

Мысли упорно текли в одном направлении. Вдруг Отрепьевпросто разрывался между двумя любовницами, потом выбрал Аську… Он, наверное, ив самом деле хотел провести с ней жизнь. Нашел эту многодетную тетку МиленуЗабелину, договорился с ней…

Внезапно я так и подскочила в продавленном кресле! Милена!Ну почему мне раньше не вспомнилось это имя? Уж не знаю, отчего Ежи не отвезЛялю в монастырь к своей сестре Евдокии, наверное, у него была какая-то весомаяпричина, но он изменил первоначальный план и отправил ребенка… к Забелиной.

Господи, да все просто. Маленькая больная Ирочка умирает.Ежи забирает ее и привозит Лялю к Милене. Ни у кого из соседей подобнаярокировка интереса не вызовет. Дети были страшно похожи друг на друга, никто ине усомнится… Одна беленькая, голубоглазая, другая такая же…

Я вскочила на ноги и рысью понеслась в кардиологию, надоотыскать координаты Забелиной.

На посту тосковала довольно пожилая медсестра в большихкруглых очках.

– Простите, Забелина в какой палате? – налетела я на нее.

Сейчас эта бабка, похожая на сову, рявкнет: «Не знаю, ступайв справочную» – и я выну пятьдесят рублей…

Но «сова» неожиданно вежливо ответила:

– Забелина?

– Да, Милена.

– Милена Забелина, – забормотала женщина, раскрывая толстуютетрадь, – нету такой, но фамилия знакомая!

Я решила ковать железо, пока горячо, и, сделав расстроенноелицо, заныла:

– Да тут она, сестрица моя, звонила две недели назад,просила навестить, только недосуг было. Медсестра окинула меня быстрымвзглядом:

– Четырнадцать дней прошло? Потом она быстро пролисталатетрадь и воскликнула:

– Точно! Вспомнила! Сектантка!

– Кто? – подпрыгнула я.

– Ну сестра ваша. Чего удивляетесь? Или не знаете?

– Мы не родные, – я принялась отчаянно выкручиваться,понимая, что назвалась не тем, кем надо, – сводные, много лет не виделись, япрямо изумилась, когда Милена позвонила.

– Она сюда с мерцательной аритмией попала, – заявиламедсестра, – очень хорошо ее помню, а в особенности мужа. Пришел, раскричался изабрал жену. Верующий он, только не православный, а какой-то сектант. Емупринципы не позволяют лекарства пить. Ну вроде как против бога идешь. Написанотебе на роду умереть, и лечиться не смей. Вот уж глупость! Тут Милену всежалели, тихая, скромная. Положили сначала в коридоре, больные знаете как оратьв этом случае начинают. А Забелина молчком на каталке сутки провела, пока местоосвободилось…

– Да, – протянула я, – дела однако. Ни о чем таком я и незнала. Может, надо поехать к ней да помочь? Только вот беда, адреса не знаю.

– Неужто с сестрой не общались!

– Мы сводные.

– Все равно, родная кровь.

– Так по отцу, он от матери Милены к моей маме ушел.

– А-а-а, – протянула медсестра, – погодите-ка, у нас адресуказан, только с паспорта списываем. Знаете, как бывает, в документе одна улицастоит, а живет человек на другой! Сейчас, погодите, у нас компьютер, да я с нимне больно ловко управляюсь.

Следующие четверть часа приветливая женщина боролась стехническим прогрессом, пытаясь сначала включить умную машину, а потом найтинеобходимую информацию. К тому же ее все время отвлекали больные, которым требовалисьразные вещи, но наконец нужная графа отыскалась.

– Вот, – удовлетворенно сообщила медсестра, – ей-богу,раньше лучше было, полистал журнал, и готово, а теперь кучу нервов испортила,записывай. Улица Белая, дом шесть, Медвякино.

– Может, Медведково? – усомнилась я.

– Нет, Медвякино, – поправила женщина, – это в области.

– Как же она к вам попала в больницу?

– «Скорая» с улицы привезла, плохо ей стало на вокзале, –последовал ответ.