Я огляделся. Вокруг, метров на сто, не вру, валялись обломкипланёра. Здесь, наверху, берег был довольно ровный, абсолютно пустынный.Пригорки, песок, редкие чахлые кустики. Шум моря под обрывом позади почти неслышен.

– Хелен! – крикнул я. Летунья обернулась. – Спасибо!

Она непонимающе смотрела на меня.

– Хелен, ты посмелее любого мужика! – сказал я. – Ипоискуснее. Спасибо, что жизнь спасла, что в панику не ударилась. Может, я ивор презренный, только все равно буду за тебя Сестру с Искупителем молить!

Девушка дернула плечами. Ее голубая форма была вся изорвана,блузку большей частью она на лубок пустила… и все же ей явно понравились слова.

– Плохая я летунья, Ильмар-вор. Планёр разбила. Знаешь,сколько планёр стоит?

Откуда же мне знать. Много, наверное. Я за всю жизнь, может,столько не украду…

– Хорошая ты летунья, Хелен. Спасибо.

– А ведь ты к Виго тянула, Ночная Ведьма, – вдруг сказалМарк. – К гарнизону планёрному. Потому мы едва не сгибли!

– Уж очень ты смышленый, Маркус, – откликнулась Хелен.

Мальчишка усмехнулся. Он очень спокойный был, и даже чумазоелицо, грязная одежда, рваные штаны не могли скрыть этой уверенности.

– Мы где-то вблизи Байоны упали, – сказал Марк. – Знакомыеместа?

– Не пропадем, – успокоил я его. – Доберемся до города,отъедимся… ветчину тут хорошо готовят, переоденемся. Будь спокоен, я тебя неброшу.

Что-то меня тревожило. Не так все шло. Совсем не так, как ядумал.

– А деньги откуда? Воровать будешь?

Я помедлил, но все же полез рукой в карман и досталувесистый железный слиток.

– Сукин сын! – закричала Хелен. – Лишний вес тащил!

На эти слова я не отозвался. Невелик вес. Зато хватит денегдомой добираться.

Марк улыбнулся, глядя на железо. Конечно, он не заметил, какя прихватил его из купеческой ухоронки.

– Встать можешь, Ильмар?

Я попробовал.

– Нет пока. Да не стой ты, парень, помоги ноги растереть…

– Не можешь – это хорошо, – вдруг сказал Марк.

Глаза у него были виноватые, но не слишком.

– А ноги ты сам разотрешь. Ладно? Мне пора, Ильмар-вор.Спасибо тебе за все, теперь разойдемся.

У меня челюсть отвисла.

Хелен захохотала, откидывая голову. Радостно и неподдельно.

– И тебе спасибо, Ночная Ведьма, – сказал ей Марк. – Ты ивпрямь лучшая из лучших.

– Никуда тебе не деться, Маркус. – Она перестала смеяться. –Все равно ведь схватят. Сам знаешь.

– Знаю, – согласился он.

– Повинись, мальчик. Повинись и сдайся. Дом простит…

– А вот это уже не твое дело, – отрезал Марк. – За себябойся.

– Ты что же, гаденыш, уходишь? – Ко мне вернулся дар речи. –Я тебя от рудника избавил, а ты бросаешь? Да я тебя придушу, щенок!

Мальчик повел в воздухе рукой. Губы его шелохнулись.

Я первый раз увидел, как лезут в Холод при ярком свете, итак близко.

Просверк – солнечный луч на острие, что выползает изниоткуда.

Порыв ветра. Холодного ветра.

Марк стоял с кинжалом в руке и смотрел на меня.

– Достойный поступок для мальчика твоей крови, – сказалавдруг Ночная Ведьма. Марк ее будто и не услышал. Протянул мне нож, держа залезвие, как положено.

– За мое спасение, Ильмар-вор, жалую тебя клинком Дома ититулом графа… – он замялся, – графа Печальных Островов.

Хелен от хохота упала на землю. Ударилась сломанной рукой,застонала, но смеяться не перестала.

– Владей по праву, применяй с честью.

Я машинально взял клинок. Посмотрел на узорную рукоять, напротравленное лезвие.

И впрямь – герб Дома. Аквила – орел, парящий с мечом влапах.

Неужто Марк так родовит, что с малолетства вправе титулыжаловать?

– Прощай, Ильмар-вор.

Марк повернулся и пошел. Спина все же напряженная была,будто боялся он, что метну кинжал. Но шел ровно и не спеша. По песку, черезкусты, все дальше и дальше.

– Граф Ильмар, позволено ли будет бедной летунье присесть ввашем присутствии?

Хелен стояла надо мной, слегка согнувшись в насмешливомпоклоне.

– Хозяин Печальных Островов, почему вы так спешно покинулисвои ленные владения?

Она не удержалась, снова прыснула, как молоденькая глупаядевчонка. Уселась рядом, сказала почти ласково:

– Граф… Граф-вор.

– Не смейся, летунья, – сказал я. – Все воры. И графы тоже.А над больным смеяться – последнее дело. Тебе руку сломало, мальчишке умрастрясло…

Хелен покачала головой:

– Ты не прав, граф Ильмар. Есть у него право дворянство жаловать.По крайней мере было. Только особо не радуйся, титул с тебя мигом снимут…

– Титул не снимают, – огрызнулся я, будто принял слова одворянстве всерьез.

– Еще как снимают. Вместе с головой. Давай разотру тебеноги.

Я молча спустил штаны, и Хелен принялась здоровой рукоймассировать голени. Без брезгливости, не морща нос от грязи и пота.

Она и не такую грязь повидала, наверное.

– Он что, столь высокороден? – спросил я.

– А ты даже не знаешь, кто твой дружок? – Хелен хихикнула. –Ох, какие графы нынче необразованные… Высокороден, не сомневайся. Колет ноги?

– Колет.

– Хорошо. Сейчас за мальчишкой двинемся.

– Зачем?

Хелен вздохнула:

– Возьмем живым, так и ты жить останешься. И не просто жить,а с титулом. Я скажу, будто ты с самого начала мне помогал. Слово чести!

Кажется, она не шутила. Да и не шутят высокородные с честью.

– Нет. Пусть идет. Мы с ним вместе бежали, он за меня смертьв вину взял. Не стану я его ловить, Ночная Ведьма.

– Я особо и не надеялась, – просто ответила Хелен.

– Сама беги… если хочешь.

– Не могу. Тоже зашибла ноги, Ильмар. Из меня сейчас ловец…как из тебя граф.

– Давай тоже разотру, летунья…