Тихое шебуршение заставило неловко дернуться, но Натан крепко держал мою руку. За те несколько секунд, что я боялась посмотреть, где я очутилась, мне дважды показалось, что меня сожгли, и трижды — что загрызли.

— Ева, да не бойся ты, — парень явно развлекался.

И я открыла глаза. Низкие клетки, открытые сверху, расставленные по всему периметру комнаты с магическим освещением. Никакого бушующего пламени и злобных рыков, наоборот — по полу раскидано сухое сено, с противоположной стороны деревянная ванночка с водой, какие-то травяные комочки вперемешку с кусочками мяса на плоском поддоне. Я вытянула ладонь из руки Натана, почувствовав, как к щекам запоздало приливает краска, и подошла к одной из клеток поближе. Небольшие пушистые комочки с круглыми мордочками и огромными глазами — они и правда не походили на существ, способных сжечь всю деревню.

— Хочешь потрогать? — предложил Натан, присаживаясь у одного из вольеров и запуская туда руку.

— А он… не сделает из меня жаркое по-принцессьи? — хрипло спросила я.

— Мы подрезали у них сопла и перекрыли огненные каналы, — ответил он, почесывая одного из трогликов. — Они фактически безобидны.

Все еще с опаской я поднесла ладонь к зверьку, на меня дохнуло теплом, и я резко отстранилась.

— Не бойся, говорю, — тихо рассмеялся Натан. — Но и резких движений лучше всего не делать. Не всем это нравится.

Собрав всю свою смелость в кулак, я вновь потянулась к пушистому зверьку. Сперва кончиками пальцев, потом запуская их в мягкую шерстку… услышала тихое рокотание и почувствовала вибрацию.

— А ты ему понравилась, — заметил Натаниэль. — В общем, вот это — троглики. Они давно одомашнены. Те, что встречаются в природе, как ты можешь понимать, в руки так просто не даются.

— У-у-у… — я выдала что-то среднее между стоном умиления и «угу». Троглик прижимался к моей руке так, словно говорил: гладь, гладь меня еще! И это заставило мое сердце растаять. До сегодняшнего дня я гордилась тем, что ни одному животному не покорить мое сердце. К примеру, при воспоминаниях о дворцовых псах я могла только поморщиться — вечная грязь и вонь! Но теперь… теперь я была готова нежить это существо часами.

— И да, в дикой природе они и правда крайне опасны. Особенно в период брачных игр или охоты. Абсолютно всеядны, но просто трава их не устраивает. Раз в месяц их организм требует свежего мяса. И поскольку из зимней спячки они выходят одни из первых, часто их добычей становятся люди.

Сейчас мне уже не было страшно. Да и верилось с трудом, что такие небольшие нежные и пушистые создания — довольно серьезные хищники, способные напасть на человека.

— А поскольку передвигаются они стаей, — продолжил Натан, приподнимаясь, — то справиться с ними в одиночку довольно сложно.

Парень шагнул к противоположной стенке с клетками, над которыми летали крохотные обогревающие магические шары.

— А вот это… кхм… недоношенный троглик, ты ведь так нарекла того студента?

Я с сожалением убрала руку от разомлевшего животного и встала, к коленкам прилипло сено. Не обращая на него внимания — само сползет, — я подошла к Натану и заглянула внутрь одной из клеток. Крошечное существо, с половину моей ладошки, абсолютно лысое, а оттого чуть розоватое. Глаза еще не открылись. Троглик выглядел настолько беззащитным и несчастным, что мне тут же захотелось его обнять и окутать своей заботой.

— Нет, его трогать пока нельзя, — Натан меня остановил. — Почувствовав чужой запах, его не признает мать.

Кивнул в сторону одной из клеток.

— По загону они передвигаются свободно, но предпочитают клетки, поскольку они с подогревом. Без возможности самостоятельно полноценно вырабатывать тепло, они впадают в полуспячку, становятся вялыми и, к счастью, неагрессивными. Благодаря Сердцу академии, для каждого животного в загонах создаются идеальные условия.

— А почему он не с матерью? — хрипло поинтересовалась я. Этот несчастный лысый комочек стал занозой в сердце, к глазам даже подступили слезы, которые я изо всех сил старалась скрыть. Негоже принцессе, пусть и второй, переживать из-за такой ерунды.

— У них не сильно развиты материнские чувства, — пояснил Натаниэль. — От матери троглик получает только молоко, и то до определенного момента своего развития — когда у него прорежутся зубы и окрепнут конечности.

— Но этому же явно надо больше, — произнесла я, замечая, что в остальных «детских» клетках сидели троглики с пушком.

— Потому мне и приходится бегать сюда пару раз в день, — ответил Натан, протянув руку вперед. На мгновение мне показалось, что я вижу, как магия пульсирует у него на ладони, сгущаясь в тугой шар. Но как только чары плавными волнами направили свои языки к малышу, видение пропало — все стало как обычно. — Я стараюсь укрепить кокон с теплом и посмотреть, не затоптали ли его во время кормежки остальные троглики.

— А они могут затоптать? — ужаснулась я.

— Это естественный отбор, — Натан пожал плечами, — им не нужен слабак в стае.

— Ну это же жестоко! — я возмутилась, а потом дернула Натана за рукав и уже требовательно, даже немного по-детски выдала: — Натан, не дай им его затоптать.

Парень, видимо, был удивлен. Молча и задумчиво смотрел на меня, не говоря ни слова. Я добавила, уже тише и немного смутившись своих требований:

— Пожалуйста.

— Хорошо, — серьезно ответил он. Даже кивнул. — А теперь пойдем, у тебя скоро занятие по боевому искусству.

Он направился к «двери», к тому же темному полотну, что и с той стороны. Привычно щелкнул пальцами, выпуская искры, и выжидательно на меня уставился. Я еще раз бросила взгляд на недоносыша и мысленно пообещала себе и ему, что обязательно еще приду. Следом, не обращая внимания на с насмешкой протянутую руку Натана, вышла из загона.

— Знаешь, что удивительно, — уже на улице, по дороге к главному корпусу произнес парень.

— Что? — переспросила я, витая где-то в своих мыслях, ни одну из которых я толком не могла поймать.

— Политика твоего отца и Совета заключается в естественном отборе, против которого ты сейчас выступила. Они создают максимально сложные условия для низших слоев населения, тем самым обеспечивая более плотную почву под ногами тех же аристократов, которым и без того неплохо живется.

— Это не так, — я чуть ли не глаза закатила. Вот уже второй раз за день мне приходится вступаться за короля. — Аристократам не нужна весомая поддержка для того, чтобы делать капитал. Им достаточно, чтобы им не мешали. Тогда как крестьяне постоянно требуют поддержки, которую корона не всегда может оказать.

— Тогда почему и крестьяне, и аристократы облагаются одинаковым налогом? — поинтересовался Натаниэль. Без злобы, которую я замечала за тем же Шиаком, скорее с интересом. — Ведь было бы куда как логичнее, если бы корона требовала не фиксированный налог, а процент с дохода.