— У вас были гости? — спросил он. — С чего вывзяли? — улыбнулся Дронго. — Хотя от вас трудно что-либо утаить.

— Я слышал, как вы вернулись, — пояснилкомиссар. — Через несколько минут раздался слабый стук в дверь. Как выоткрыли, я не услышал. Из этого я сделал вывод, что действовали вы достаточноосторожно, чтобы впустить своего гостя. И так же незаметно закрыли дверь.Очевидно, вы хотели поговорить о чем-то секретном, если сразу прибавили звуктелевизора. Я ведь нахожусь за стенкой и все слышу. Как только раздался стукзакрывающейся двери, вы убрали звук. Должен сказать, что ваш гость пришел гораздотише, чем ушел. Во всяком случае, он или она не так хлопали дверью.

— Вы абсолютно правы, комиссар, — рассмеялсяДронго. — Действительно, с телевизором я невольно подставился. Впрочем,для этого нужно иметь вашу наблюдательность.

— Что вы думаете об этих убийствах? — спросилкомиссар.

— Пока убили только одного человека. — Дронгооценил деликатность комиссара — тот не стал уточнять, кто именно приходил к егососеду так поздно.

— Вы же понимаете, о чем я говорю, — сказалкомиссар Брюлей. — Мы довольно долго обсуждали эту тему с мистером Доуломи пришли к выводу, что убийство Алана Эндерса — лишь звено в цепи преступлений,которые замыслил неизвестный нам убийца.

— И вы полагаете, что убийца находится среди нас?

— Я уверен в этом, — ответил комиссар, доставаятрубку. — У вас можно курить?

— Конечно, можно. Я сейчас открою окно. — Дронгопрошел к окну, отдернул занавеску и внезапно замер. Внизу, на площадке передотелем, стоял Тиллих. Странно, что он вышел из здания. Ведь сэр Энтони приказалникому из отеля не выходить. Впрочем, Тиллих стоял на площадке, нетерпеливопосматривая на часы, словно он кого-то ждал.

— Что случилось? — спросил комиссар, поднимаясь состула и подходя к окну.

— Тиллих, — показал вниз Дронго. — Странно,что охрана разрешила ему выйти из отеля. Он кого-то ждет и явно нервничает.

— Может, нам лучше спуститься вниз? — предложилкомиссар. — Вы не курите, а я могу надымить в вашей комнате. Вам потомтрудно будет уснуть.

Заодно и узнаем, почему он решил так поздно гулять рядом сотелем.

— Пойдемте, — согласился Дронго.

Он надел пиджак, и они вышли из номера. Пройдя по коридору,они вызвали кабину лифта и через несколько мгновений были внизу, в холле. Застойкой дежурного никого не было. Только у входа в охранников, нанятыхЧапменом.

— Нельзя, — коротко сказал он из отеля.

— А почему разрешили этому господину? — спросилДронго, показывая на Тиллиха.

— Он вышел за почтой, — пояснил охранник. —Сэр Чапмен разрешил ему получать почту. Ее привозят обычно после полуночи.Бедняга, кажется, не высыпается. Такая у него работа, как и у нас. Но если выхотите пройти на корт, я могу сказать, чтобы включили свет. Здесь нет никакихограничений. Если вы вдвоем хотите играть, я могу вам разрешить выйти. Там естьдвое наших охранников.

— Неужели мы похожи на людей, которые в час ночисобираются играть в теннис? — пошутил Дронго. — А можно простопостоять у входа в отель, рядом с мистером Тиллихом?

— Хорошо, — разрешил охранник. Ему было лет сорок,и он, очевидно, отличался пунктуальностью, добросовестно выполняя своиобязанности.

Комиссар, не проронивший ни слова, вышел из отеля первым,закуривая свою трубку. За ним последовали Дронго и охранник. Вокруг отеляходили несколько человек из охраны. Сэр Энтони предусмотрел все варианты. Онхотел поставить своеобразный «чистый эксперимент», заставив экспертов искатьубийцу среди тех, кто проживал в отеле.

Увидев выходивших из отеля людей, Тиллих вздрогнул, нодовольно быстро взял себя в руки.

— Вы не спите, господа? — спросил он, подходя кним и улыбаясь.

— Вы тоже, мистер Тиллих, — отозвался Дронго.

— Срочная почта, — пояснил Тиллих. — СэрЭнтони просил меня принять ее. Накопилось много почты за пятницу и субботу, вотпоэтому я и жду нашу машину.

— Вы давно работаете у мистера Чапмена? — уточнилДронго.

— Шесть лет, — метнул на него подозрительныйвзгляд Тиллих. — А почему вы спрашиваете?

— Вы знали Роберта Чапмена? — вмешался в беседукомиссар, внимательно глядя на Тиллиха.

— Конечно, знал, — удивился Тиллих. — Мы двагода работали с ним вместе. Он был неплохой парень, немного увлекающийся, но, вобщем, неплохой.

— Что значит увлекающийся? — прищурился комиссар.

Тиллиху явно не нравилась эта беседа, но он помнилкатегорическое указание сэра Энтони отвечать на все вопросы экспертов.

— Он любил женщин, сэр, — ответил Тиллих.

— По-моему, это не очень большой грех, —пробормотал Дронго. — Во всяком случае, из-за этого не убивают. Вы были вРичмонде, когда его убили?

— Да, сэр, — с трудом выдавил Тиллих. Этот ночнойразговор ему явно не нравился.

— И вы, конечно, ничего не помните?

— Все, что я знал и помнил, я уже много раз рассказывалсотрудникам полиции, сэр. И на суде я давал показания под присягой. Мне нечегодобавить к своим словам.

— Мы не на суде, — вставил комиссар. — Выведь работали с Маргарет. Что вы можете о ней рассказать?

— Послушайте, господин комиссар, — разозлилсяТиллих, — уже очень поздно. Нам, конечно, дали указание отвечать на всеваши вопросы, но не в час ночи. Извините меня, сэр, я мог бы ответить на вашивопросы завтра утром.

— Завтра может быть слишком поздно, — мрачнозаметил Дронго.

Тиллих еще раз вздрогнул. Это заметил даже охранник, которыйстоял рядом с ним.

— Нервы у вас не в порядке, — неодобрительнозаметил он Тиллиху, поворачивая в отель. — Только никуда неуходите, — сказал он на прощание, обращаясь к Дронго и комиссару.

— Что вы хотите узнать? — спросил Тиллих, когдаони остались втроем.

— Вы работали с Маргарет, — напомнил комиссар свойвопрос. — Что вы можете о ней сказать?

— Она была истеричкой, — заученно ответилТиллих, — крайне неуравновешенной особой. Конечно, мистер Роберт Чапмен небыл ангелом, но и она не была святой. Я не знаю, кто проявил большуюинициативу, но чем все это кончилось, вам известно. Молодой человек погиб, аона попала в сумасшедший дом.

Несмотря на все усилия врачей, ничего сделать не удалось.Они не могут вернуть ее в нормальное состояние. Она все время кричит, что убилаРоберта. И хотя суд признал ее невменяемой, я думаю, что присяжные точно знали,что именно она убила Роберта Чапмена. Я в этом никогда не сомневался, —безапелляционно заявил он.