когда у Ромина день рождения, но знакомы они до катаклизма были не так уж близко, поэтому дата у него в голове так и не всплыла.

– С новым назначением. С сегодняшнего дня я командующий корпусом обороны Земли. На год. Договорились о ротации на этой должности с американцами и китайцами.

– Вот это да! От всей души поздравляю!

– Было бы с чем. Смотрю я на коммуникационные каналы, и мне их вырубить хочется. Сообщения летят на двенадцати языках! И у всех ситуация либо горит, либо вчера сгорела. Скорее всего, мне из Владивостока придётся уехать.

– Куда?

– Точное месторасположение командования корпуса пока не определено. А когда будет определено, то его сразу засекретят по разряду высшего уровня. Боюсь, даже ты не будешь знать, откуда приказы приходят.

– Всё настолько серьёзно?

– А куда серьёзнее-то? Особенно после убийства Моро. Разведка отловила в министерстве обороны Франции крысу. Ты не поверишь – на должности аж самого заместителя министра!

– Что-то конкретное выяснили?

– Не-а. Зубом капсулу раздавил, ногами подрыгал и ушёл. Но ты же понимаешь – если предательство на таком уровне нашли, то роль секретности во многих вопросах возрастает стократно.

Без Ромина положение Заставы могло резко осложниться. Это сейчас он весь такой грозный сидел на единственной артерии, связывающей её и большую землю. Но стоит ему только исчезнуть в неведомых далях, да ещё и под грифом «Совершенно секретно», и ручеёк припасов для часовых может резко иссякнуть. Павел напрямую эту мысль Ромину и преподнёс.

– Не переживайте, я здесь таких волкодавов вместо себя оставлю, что на вас даже косо посмотреть испугаются. Да, ещё – поступило предложение от наших пиар-менеджеров…

– Пиар-менеджеров?!

– Именно от них. Информационная война для нас не менее важна, чем реальная. Особенно на фоне появившихся группировок типа «Обновления». Так вот – надо придумать название для вашей роты.

– У нас номер есть же.

– Номер – это не поэзия. И не романтика. Номер – это сухо и несимпатично. И в выпусках новостей номер звучит не очень. Пиарщики сами что-то там выдумывают, но решено было и вам дать возможность выбрать себе новое имя. Вместе с остальными заставами. Так что думайте, а вечером мне сообщите.

Павлу сначала хотелось махнуть на эту затею рукой. Других проблем, что ли, нет? Но потом, слегка призадумавшись, он решил, что имя их оперативной группы – это всё-таки важно. Очень. Сейчас обзовут их пиарщики корпуса каким-нибудь мерзким именем, и мучайся потом всю оставшуюся вечность. Полковник вызвал всех сотрудников Заставы, кроме тех, кто находился на боевом дежурстве, и объявил общий сбор на плацу. Те, кто лично явиться не мог, должны были принять участие в обсуждении по коммуникаторам.

К тому моменту, когда на плацу собралась разношёрстная толпа из солдат, техников, инженеров, учёных и пилотов, пришли данные из Китая и Америки.

– Китайцы решили назваться «Тяньлун», что означает «Небесные драконы», – объявил Павел через внешние динамики МКП. Он решил не покидать кабины, чтобы использовать «Мухтар» как трибуну и громкоговоритель.

– Какая неожиданность! Опять драконы – им не надоело? Китайцы на своей волне! – прокатилось по толпе.

– Американская застава взяла позывной «Гризли», – проинформировал подчинённых полковник.

– А что, надо обязательно животными обзываться? – спросил кто-то из толпы, и тут же покатилась волна недовольства: – Блин, ну как так-то, отобрали у нас медведей! Это же чисто наше!

– Животными? Теперь, думаю да, такая традиция. Медведей заняли? Ну, это они отдали дань – вертушки целенаправленно уничтожают гризли. Не жалко, подключим фантазию и придумаем что-нибудь менее стандартное… – произнёс Павел, и тут же на плацу начался неконтролируемый гомон. Каких только представителей фауны народ не предлагал сделать своим символом. От бесстрашных, но банальных тигров и львов, до экзотических вариантов типа песцов. Так сказать, позывной с намёком. Среди всего этого гвалта Павел вдруг услышал слово «барсуки», произнесённое женским голосом по коммуникатору.

– Секунду, кто сказал «барсук»?

– Я, – откликнулась Кукла.

– А почему барсуки? – поинтересовался полковник.

– Как почему? У нас первый бой из-за них был… и первые потери.

Понятно. У девушки сработала психологическая травма, и Павел ненароком её разбередил.

– Погодите-ка, – голос Березова легко перекрывал общий шум, – а барсук-то зверь непростой! Ни лисы не боится, ни стаи волков. Сам по себе не злобный, но если к нему домой начать ломиться или разозлить, он хуже беса становится.

Из-за своего увлечения охотой Павел знал, что с барсуками шутки плохи. Располосовал ему как-то барсук своими когтями сапоги из жёсткой кожи на тонюсенькие ремешки. Прав старшина – злой барсук хуже дьявола!

– А ещё барсуки не суки! – ляпнул невпопад кто-то из толпы.

Чем больше задумывался Павел над новым позывным, тем больше он ему нравился. Сами по себе барсуки – миляги и симпатяги, что пиарщикам корпуса должно понравиться. Но если их зацепить, то злее и бесстрашнее зверя надо поискать.

– И машины можно будет красиво раскрасить! – проявил креативную жилку Малой. – Серебристо-серым, плюс чёрные и белые полосы! Улёт будет!

Народ задумался, представил, как будет выглядеть новая раскраска МКП, да и… дружно проголосовал за барсуков.

– Хороший выбор, одобряю. – Ромин тоже был заядлым охотником и про повадки барсуков был в курсе. – Ну что ж, барсучий командир, желаю тебе и твоей команде в тряпки рвать вертушек и прочую нечисть! А я тебе в этом постараюсь всеми силами помочь!

Помощь, однако, в первую очередь пришла не от генерала. Павла сегодня окружающие решили раздёргать на маленькие кусочки. Не успел он дойти до позиций, как его снова вызвали.

– Павел Борисович, а вы к нам заглянуть не хотите? – Марина отгрузила во фразу такую порцию кокетства, что «Мухтар» даже споткнулся на следующем шаге.

– Что-то случилось? – У Павла уже развилась лёгкая паранойя на тему того, что на Заставе и окрестностях постоянно что-то происходит и требует его срочного присутствия.

– Да, но хорошее! – успокоила его Марина. – Приходите, мы вам покажем.

Полковник от хорошего не привык отказываться. Поэтому, развернув машину, он потопал к исследовательскому комплексу.

«Мухтара» он оставил на входе.

– Четвёртая лаборатория, – подсказал часовой. – Вас уже ждут.

«Четвёртая, это та, в которой во время инцидента в стене круг вырезало, – вспомнил Павел, подходя к двери. – Наверное, с пушкой топтуна что-то удалось сделать».

Створка скользнула в сторону. Возле верстака стояла Марина и техник в белом комбинезоне. То, что лежало на столешнице, было накрыто куском брезента. И глаза у доктора Синицыной были такие хитренькие-хитренькие.

Глава 11

– Не тяни ты уже! – Павел намекнул, что интрига слегка затянулась.

– Та-а-а-да-а-ам! – Марина жестом фокусника сдёрнула брезент со здоровенной штуки,