– Видишь ли, Мефодий, школ у нас нет.Тибидохсы и Магфорды существуют только у элементарных магов. Мы же представляемдругую силу. Регулярный набор учеников и их обучение не входит в наши планы.Хотя порой – в исключительных случаях – мы тоже вынуждены брать учеников.Однако их не много. Сотни учеников в тысячелетие хватает нам за глаза. К томуже реально из них остается одна десятая часть. Но даже и эти десять оставшихсяне знают о существовании других, ибо мы никогда не сводим учеников вместе. Нашеобучение индивидуально, – сказал он.

– А почему остается одна десятая? Ненравится им у вас? Уходят? – с вызовом спросил Мефодий. Хотя он и ощущалстрах перед Ареем, его все же тянуло дразнить барона мрака, испытывая границыдозволенного.

Арей мрачно ухмыльнулся.

– Уходят. Туда и туда! – он показалглазами вверх и вниз. Внезапно поняв, что он имеет в виду, Мефодий сглотнул.

– Ничего не поделаешь, – продолжалАрей. – Обучение стражей тьмы мало похоже на обучение обычных магов. У наснет контрольных и оценок. Нет сочинений, изложений, пересказов и домашнихзаданий. Мы не зубрим заклинаний и не варим декокты из мозолей мегеры и одолень-травы.Мы тренируем стража, причем исключительно опасными методами.

– Почему опасными? – спросилМефодий.

– Потому что играем с теми силами,которые не признают игры вполсилы или понарошку. Нельзя понарошку бросить враскаленную лаву, понарошку проклясть или понарошку разрубить двуручным мечом.Пресловутый драконбол, который считается опасным спортом, просто детская забавав сравнении с нашими тренировками. Для нас лучше, чтобы страж мрака не дожил доконца обучения, чем провалил задание и опозорил нас перед стражами света,нашими врагами.

«Ничего себе шансы остаться в живых! Один кдесяти… С другой стороны, эта девчонка Улита смогла как-то выжить. Что я,хуже?» – подумал Мефодий, испытывая то, что обычно называют: и хочется, иколется.

– И вы хотите, чтобы я стал вашимучеником? – спросил он.

– Что-то в этом духе.Учеником-практикантом, наемным сотрудником, боевым магом – кем угодно. Мнеплевать на слова, важна суть. Считай, что я взял тебя на работу. Ты будешьделать то же самое, что я и Улита. В свободное время я буду обучать тебясражаться, срезать дархи и осваивать истинную магию, которая есть в тебеизначально. Главное – пробудить ее. Это может пригодиться тебе в дальнейшем.Разумеется, если ты останешься в живых, чего лично я тебе не обещаю.

– А если я откажусь? – спросилМефодий.

Улита с тревогой посмотрела на Арея.

– Откажешься, значит, откажешься. Мыуважаем свободу выбора. Она является главным и обязательным правилом игры. Несуществуй этой свободы хотя бы в теории, наша битва со стражами света, котораяведется уже целую вечность, была бы изначально лишена смысла, – холодносказал Арей.

– Значит, я смогу уйти? – спросилМефодий.

Арей с иронией посмотрел на него.

– Легко. Мы сотрем тебе память осегодняшней встрече и отпустим. Другое дело, что рано или поздно твой дар всеравно измучит тебя. С таким даром нельзя жить спокойно, поверь мне, а отнятьего у тебя не в силах никто. Даже я. Разве что вместе с жизнью, что опять же,повторяю, противоречит правилам. Но если хочешь – вновь возвращайся в своеубожество. Устраивай мелкие гадости поклонникам матери и таскай мелочь изкарманов у Эди, – сказал он.

– А у вас что, мелочь таскать непридется? – поинтересовался Мефодий. Осведомленность Арея ему ненравилась, хотя уже не удивляла.

– Разве что по зову сердца. Магия сделаеттебя независимым, во всяком случае от денег. А теперь мне нужен определенныйответ: «да» или «нет».

Мефодий заколебался, барахтаясь в объятияхискушения. Призрак удачи, одетый в черный фрак, с манишкой из сбывшихсяжеланий, манил его к себе холеным пальцем. На другой чаше весов лежалинадоевшая до тошноты школа и крошечная комнатка на окраине, в которой Зозо и еечудаковатый братец увлеченно портили друг другу нервы на поле квартирныхбаталий. Интересная жизнь в таком антураже представлялась Мефодию сомнительной.

– Хм… Эдьке-то все равно, но воображаю,как отнесется к этому моя мать. Она не замечает меня, когда я есть. Но когдаменя нет – это она очень даже замечает… – буркнул Мефодий.

– Твою maman я беру на себя. Обещаю, чтоона согласится. Мы будем действовать вежливо, но жестко. Завтра утром ейпозвонит один из наших комиссионеров и уладит все вопросы. Могу даже обещать,что мы обойдемся без зомбирующей магии и всяких штучек, – сказал Арей.

– А кто такой комиссионер? – спросилМефодий.

Услышав вопрос, Улита не сдержалась ирассмеялась. Надкусанная конфета у нее в пальцах брызнула ромом.

– Комиссионер? А ты разве не… В любомслучае, ты немного потерял! С этими пройдохами ты еще познакомишься! –едва выговорила она сквозь смех, но сразу замолчала, поймав взгляд Арея.

– Если других возражений нет – тогда ещеодин небольшой ритуал. Обойдемся без ржавых иголок и пергаментов… Наколени! – приказал Арей. В его руках возник тяжелый двуручный меч сизвилистым лезвием. Закругление для срезания дархов на конце было едва заметно.

Мефодий встал на колени. Меч коснулся егощеки, обжег ее точно льдом и опустился на плечо.

– Я мечник Арей, барон мрака, бог войны,беру тебя, Мефодий Буслаев, в ученики и оруженосцы. Я стану учить тебя всему,что знаю, и опекать, пока смерть не разлучит нас… – возвышая голос,отчетливо произнес Арей.

– «Пока смерть не разлучит нас…» Хотелабы я, чтобы и надо мной стражи мрака имели власть только до смерти… – сзавистью прошептала Улита.

Котик Депресняк выглядел как ходячая укоризна.Его мама была аккуратной и милой эдемской кошечкой, а папаша – сбежавшим измрака кошаком-монстром, с кожистыми крыльями, хвостом с зазубриной, краснымиглазами без век, когтями и клыками, с которых капал яд. Когда его прогоняли изЭдемского сада, два слабонервных стража рухнули в обморок, а третий, хорошопоцарапанный, долго принимал противоядие. Депресняк, плод этого короткогосоюза, унаследовал если не все лучшие черты своего папочки, то уж самые яркиеточно.