неизвестного мага, заметно спало. Конечно же, телохранители понимали, пусть на это безумное решение пошла их нанимательница и они не были вправе возразить, но всё равно, если бы ребёнок погиб от рук этого оборванца, магистр, узнав, содрал бы шкуру не только с командира, но и с них. Да, они наставили на хромого луки, но кому, как не им, обычным тевинтерцам, знать, что есть маги, которым подобное не станет преградой. И поэтому телохранители, все до одного, облегчённо вздохнули, когда сеанс был окончен, они получили разрешение вернуть магов, а мальчик оставался жив и невредим.

После проделанной Безумцем работы мальчик пришёл в себя, растерял все признаки, что его разум почти утонул по ту сторону Завесы. Магистр взял под контроль нестабильную магию мальца, блокировал, отгородил его и от Тени, и, следовательно, от демона. Разумеется, это не является лечением, мужчина только провёл подготовку к этому самому лечению, которое могло и на десяток лет затянуться. Главное, свои слова Безумец подтвердил сполна, показал, как должен выглядеть подопечный, когда лечение его опасного недуга проводит знающий своё дело маг, а не дилетант. К ребёнку вернулись нормальное восприятие мира и детские радости, и от его поведения не осталось и намёка, что только полчаса назад он сидел потерянным, словно одержимым.

Завершив сеанс, Безумец отвёл мальчика в сторону цветов у края мощеной камнем поляны, которые были известны тем, что при правильном подходе способны источать любой запах. Вероятно, хотел ещё понаблюдать за ребёнком. В своём мире мужчина никогда не занимался такими случаями, только слышал и читал о них, да пару раз встречал детей с таким диагнозом.

— Не обращайся к Тени! Не нужно формировать приказ или магический импульс, постарайся просто объяснить цветку, какой запах ты хочешь получить. Как ты бы мне объяснил словами, объясни ему мысленно.

Мальчику очень хотелось отреагировать, как и любому ребёнку, когда взрослые указывают на его ошибки, — обиженно надуться. Но он себе не позволил. Не ему, сыну магистра, капризничать. А уж тем более он не мог себе позволить упрямиться перед этим незнакомцем, благодаря которому впервые за долгое время он почувствовал себя нормально. Не было давящей силы Тени, раздающегося в ушах эхом голоса демона и боли, будто бы собственная магия выжигает его изнутри. Да и вообще аура у хромого мага оказалась такой могущественной, но одновременно стабильной, что мальчик чувствовал себя будто за каменной стеной. Отчасти так и было, поскольку по принципу крепостной стены и работали поставленные магистром блокаторы. По этой же причине ребёнок с тех пор, как пришёл в себя, старался держаться к мужчине поближе, хватался за его плащ, правильно понимая, что с его уходом, беспомощность перед собственным даром вернётся.

Так что, чтобы не обидеть спасителя, мальчик забыл про обиду и начал пробовать заново, гипнотизируя взглядом эти странные цветы.

— Фу! — с первого раза получить желаемое не вышло, да и со второго — тоже. Малец, когда понюхал, воскликнул от неприятного запаха его неудачи, которым теперь пах цветок.

Мужчина же от таких невинных возмущений только посмеялся, а после вновь начал исправлять ошибки юнца. И как итог на третий раз наконец-то получилось.

— Он пахнет! Шоколад! Мамин любимый! — теперь мальчонка искренне радовался своим успехам, удивляясь, что цветок на самом деле пах, как сладкое изделие, да ещё так ароматно, что чуть слюнки не потекли.

Попривыкнув к такому чуду, мальчик поднял полные восторга и восхищения глаза на магистра, а когда получил кивок, как подтверждение, что у него получилось всё правильно, обрадовался ещё больше.

— А я могу его сорвать? Думаю, мама тоже удивится, увидев это.

— Сорвёшь — и цветок погибнет. Не лучше бы было привести твою маму сюда и научить тому, чему научил тебя я?

На пару секунд задумавшись, малыш понял, что так будет и правда лучше, а поэтому кивнул.

В тот момент раздался топот ног. Юный маг обернулся, увидел, знакомую женщину и тут же с криком «мама» кинулся ей навстречу. Безумец же оборачиваться не стал, с ухмылкой он и так понимал, каким будет эффект от его действий.

Возвращалась обратно на площадку магесса бегом, буквально. Её не остановили ни манеры, которым бы надо следовать, ни длинный подол платья. Но когда же она оказалась здесь и увидела своего ребёнка живым и здоровым, то замерла на месте от удивления. Вернул женщину из этого окаменения её сын, который счастливый подбежал к ней и обнял. Скупо обнять в ответ она, конечно же, не могла, а тут же опустилась на колени и начала рассматривать своего ребёнка, целовать в щёки, и только потом заключила его в объятия и заплакала. После столь долгого времени отчаяния и пустых попыток спасти драгоценного сына, такое неожиданное и быстрое улучшение его состояния стало для неё потрясением.

Даже тихий упрёк командира, который оказался рядом и старался убедить женщину подняться, потому что такое поведение ну совсем не соответствует её статусу, не был ею услышан. Как выглядит со стороны её поведение, сейчас радостную мать уж точно беспокоило в последнюю очередь.

— Как ты это сделал?! — тем временем, пока одни предавались радости долгожданной встречи, Ливиан оказался рядом с виновником творившейся встряски и воскликнул, ничуть не скрывая своего удивления.

Однако в этом вопросе магистр разглядел не только удивление, а и то, что заставило его отвернуться и отойти. Видя взгляд парня, мужчина однозначно решил, что общего языка они не найдут. Юноша не смотрел на него с интересом, с желанием познать то, что его шокировало, нет, он смотрел с завистью, с оскорблением, почему такие сила и знания у какого-то задохлика, а не у него. Так учёные не смотрят.

Безумец помнил деятелей науки Империи его времени. Эти люди, светлые умы, будут и умнее, и эрудированнее его самого — магистр бы не стал отрицать очевидного. От любой невозможности их глаза горели, а они желали изучить эту невозможность, объяснить, сделать возможной. Трудные задачи их никогда не пугали, они с энтузиазмом брались за их решение. После чего рутинная работа не доставляла им уже такого удовольствия. Они были открыты для новых знаний, готовы вести диспут часами, а осознав свои неправоту или неполноценность знаний, это признавали, а потом хоть в лепёшку расшибутся, но добудут эти новые правильные знания. Безумец к таковым себя не относил, всё-таки любые знания он собирал, но эгоистично хранил только в своей голове, не собираясь их кому-то передавать, а потому ещё больше восхищался настоящими учёными и изобретателями.

Теперь же магистр мог быть