себя в том, что полетел к ручью Корявого леса. Как оказалось, его рана могла со временем зажить сама собой.

Акобир испугался этой раны, ведь за семь тысяч лет его никто и ни разу не ранил, даже во время Великого конфликта. Он не знал, что с ним может случиться из-за раны, нанесённой голубым клинком четырнадцати охотников на Таоруза. Акобир хотел сразу же исцелить рану, испив из ручья, но потерял сознание. Очнулся он уже здесь — в месте, куда никогда не проникает солнечный свет. Закованный в тяжелые серебряные кандалы, он не в состоянии сделать больше двух шагов или прыгнуть выше девяти газов.

Первое время, несмотря на рану, он пытался разорвать цепи. Он не смог сделать это, даже когда рана на левой ноге зажила. Эти оковы, предназначенные для южных бурых слонов, были усилены колдовством, чтобы удержать его. Об этом его пленитель упоминал не раз. Оставив попытки, он свернулся в углу темницы и годами не шевелился, игнорируя своего пленителя. Но этот коварный человек нашёл способ склонить его волю — его птенцы.

Рудоба отложила их яйца больше четырехсот лет назад. Для них это было настоящим чудом. Однако за всё это время птенцы так и не вылупились, и они очень переживали по этому поводу — совсем как люди, которые не могут завести детей.

Акобир не поверил своим ощущениям, а потом и глазам, когда Расим привёл его птенцов в темницу. Это заставило его сотрудничать с колдуном. Он старался отвечать на все вопросы Расима, на которые знал ответ. Тем не менее этот вероломный человек отдалил от него птенцов. Именно поэтому Акобир не был уверен, что ощущал Рудобу.

Может это Расим возвращает птенцов в темницу?

Акобир подождал, но прошло пару часов, а Расим так и не появился.

Ощущение присутствия себе подобного тоже не проходило. Тогда Акобир решил попробовать то, что объяснял Расиму. По инструкциям, которые он ему переводил, Акобир понял, что разум другого живого существа могут ощутить любое другое разумное существо, обладающее силой. Симург не обладал ни одной из сил мироздания, однако он был создан из них. Возможно, ему стоит попробовать.

Акобир сосредоточил свой разум на окружающем — он ощутил ведьму в клетке напротив, слева. Она была расстроена и озадачена. Акобир пошёл дальше — его разум покинул темницу. Поблизости он ощутил птичку и непреднамеренно вселился в неё. Глазами птички он начал оглядывать всё вокруг.

Вдруг на юго-западе он заметил огромный, знакомый белый силуэт…

Ему не удалось разглядеть получше, так как его взор внезапно потемнел, а разум снова оказался в темнице. Он не понял, что произошло, но безусловно это была Рудоба.

Акобир снова отправил свой разум за пределы темницы. Той птички он больше не ощущал. Он искал, но не мог найти больше птиц. Его разум распространялся волнами. Вскоре он ощутил своих птенцов, но не стал вступать с ними в связь, снова опасаясь последствий.

Рядом пролетала чёрная птица и разум Акобира вновь невольно вселился в эту птицу. Раз уж так вышло, Акобир направил птицу на север — именно туда летела Рудоба. К своему удивлению, он увидел не только свою пару, но и кровавое сражение за городской стеной, в котором она участвовала. Он захотел подлететь к Рудобе, но его взор снова потемнел, а разум вернулся в темницу.

Акобир сделал ещё несколько попыток, но все они завершились одинаково. В последний раз, одни воины бежали за стену сквозь ворота, а Рудоба махала крыльями, сдерживая других воинов. Каждый раз он хотел подлететь к ней, и каждый раз его попытки проваливались. Акобир думал, что не может удержать свой разум в птицах из-за большого расстояния, но вскоре понял, что это птицы не выдерживают его разума. В одной из попыток он заметил мертвую бурую птицу, осознав, что она умерла из-за него, Акобир оставил эту затею.

Кроме того, попытки отняли у него много сил. Акобир был истощён, но не хотел сдаваться.

— «Мне нужна твоя помощь», — обратился он к ведьме.

Нигора сидела у стены, прижав колени к груди. Она была грязна, голодна и зла. Злилась она на саму себя. За ошибку, которую совершила.

Увидев горящие глаза Расима, она лишилась уверенности в себе и даже ни разу не пыталась освободиться от оков. Она до сих пор пребывала в ужасе, думая, что Расим — это зло из её видений. Она вспоминала их снова, и снова — некое тёмное могущественное существо придёт покорят этот мир и объявит себя богом. Ей следовало понять, что это и есть Расим, когда он полгода назад сделал подобное заявление в аудиенц-зале.

Хотя иногда у Нигоры появлялись в этом сомнения. В своих видениях у этого существа в глазах полыхало зелёное пламя, а у Расима они были алыми. Она отбрасывала эти сомнения, исходя из того, что зелёный цвет — любимый цвет Расима. Это может быть как-то связано.

— «Ты слышишь меня?» — Акобир снова обратился к Нигоре.

За своё время заточения в темнице Нигора ни разу не пыталась поговорить с другим пленником Расима. В темноте она и своего носа не могла различить, что уж там другой пленник. Она даже забыла, что он там есть.

— «Мне нужна твоя помощь», — повторил симург, — «чтобы…»

— Ты… — Нигора решила, что уже сходит с ума, но потом вспомнила, что она тут не одна и неуверенно посмотрела в сторону. — Ты другой пленник? — спросила она вслух.

— «Меня зовут Акобир», — ответил симург. — «Я заточён в этой темнице пятнадцать лет».

Голос Акобира вызывал слабую дрожь в голове и шее Нигоры, но это не пугало её, а наоборот заинтересовало.

— Ого, — удивилась Нигора. — Значит, так ты общаешься? Я-то подумала, что Расим злорадно говорил с самим собой тогда… Кто ты?.. Или что ты?

— «Я один из оставшихся симургов», — ответил Акобир. — «Хранитель…»

— Чёрного рубина? — с интересом предположила Нигора.

— «Можно и так сказать», — подумав, что не стоит раскрывать ей всего, ответил Акобир.

— Я знала немало ведьм, которые хотели найти Чёрный рубин. Полагаю, сейчас они все мертвы? — с осуждением в голосе, сказала Нигора.

— «Сейчас это не важно», — увильнул от ответа симург. — «Нам нужно выбраться из этой темницы».

— Как? — развела руками Нигора, насколько это ей позволяли оковы. — Я беспомощна… и, как мне кажется, ты тоже.

— «Ты не так беспомощна, как ты думаешь и даже можешь помочь мне», — подбодрил симург.

— Я же сказала, не могу, — вознегодовала Нигора.

— «Тебе нужно поверить в себя и в силу, которой обладаешь».

— Я не