– Хорошо придумал, – пожевав губами, решительно кивнул старик. – Сегодня сделаешь салазки, а завтра придешь сюда и начнешь аккуратно разбирать старую печь. Я покажу, как надо.

– Учитель, получается, вы не только посудой занимались, – вдруг сообразил Леха, вспомнив, что гончар и печник – это разные профессии.

– Мне всегда нравилось работать с глиной, – улыбнулся Чуй. – Вот я стал интересоваться всем, что с ней связано. Даже пробовал трубы делать.

– Трубы? – удивился парень.

– Да, чтобы воду на поле отводить. Но оказалось, что проще это делать бамбуком. На стыках вытекает меньше. И печки перекладывать пробовал. Там ведь тоже глина и огонь. Даже пытался узнать, как делать настоящий фарфор, но чуть головой за это не поплатился, – тихо рассмеялся старик, припомнив свою лихую молодость.

«Не так ты и прост, как хочешь казаться», – подумал парень, старательно закрывая за собой калитку.

– Не беспокойся, – между тем вещал старик. – Как делать, я расскажу и покажу. Инструмент нужный у меня есть. Ты, главное, старайся делать все аккуратно и только так, как я говорю. Не нужно ничего придумывать и пытаться сделать лучше.

– Хорошо, учитель, – кивнул Леха, про себя фыркнув: «Заняться мне больше нечем, как улучшать чего-то. Это ж не оружие».

* * *

Прижав к стыку широкое долото, Леха резким ударом киянки отбил очередной кирпич и, отложив его в сторону, устало разогнулся. Влажная повязка на лице, защищавшая его от пыли, была уже грязной настолько, что трудно было дышать. Отложив инструменты, парень поднялся и, отойдя к двери, снял с лица тряпку. Отбросив ее в кучу хлама, предназначенного на выброс, он зачерпнул из ведра воды деревянным ковшиком на длинной ручке и, напившись, достал из котомки новый кусок ткани.

Старый Чуй знал, что говорил, когда советовал ему менять повязку на лице каждые два часа. Пыль и сажа быстро покрывали ее толстым слоем и вынуждали парня прерывать работу. Как оказалось, разобрать печку – это не просто разнести ее кувалдой, а аккуратно отбить каждый целый кирпич, чтобы потом снова пустить их в дело. Именно этому старик прежде всего и начал учить Леху, показывая, как правильно разбивать кладку. Ловко орудуя киянкой и долотом, он за несколько минут сбил верхний ряд кладки и, протянув инструменты парню, усмехнулся:

– Попробуй сам. Только бей не сильно, а резко. Иначе все кирпичи переколотишь.

Сообразив, что именно он имеет в виду, Леха примерился и со всей дури шарахнул киянкой по рукояти долота. В итоге инструмент почти наполовину вошел в стык, но кирпич уцелел.

– Да не так сильно! – завопил старик, выхватывая у него киянку.

– Так я не сильно. Ты же сам сказал, учитель, не сильно, а резко, – пожал Леха плечами.

– Делай замах в половину того, что сделал, – вздохнув, посоветовал Чуй.

– Ладно, как скажешь, – кивнул парень, снова примериваясь к кладке.

Убедившись, что дело пошло, старик отправился по своим делам, а Леха продолжил долбить печку. Разборка шла не так быстро, как это получалось у опытного старика, но и не стопорилась. К тому же Лехе приходилось после каждого удара снимать отбитый кирпич и аккуратно убирать его в сторону. Если же кирпич раскалывался, половинки откладывались в другую сторону. Как оказалось, Чуй знал, куда пристроить и эти осколки.

Сняв еще один ряд, Леха задумчиво осмотрел кучу битого кирпича и, подумав, принялся выносить ее на улицу, складывая рядом с крыльцом, предварительно положив на снег несколько обломков доски. Легкий морозец пощипывал уши и нос, но парня это не пугало. Привычен он был к такой погоде. От работы его оторвал хруст снега. Едва заслышав чьи-то шаги, парень перехватил обломок поудобнее и спокойно повернулся. По тропинке к нему приближалась хозяйка борделя.

– Работаешь? – улыбнулась она, кутаясь в меховую безрукавку, отороченную куницей.

– Работаю, – кивнул Леха, возвращаясь к делу.

Женщина дождалась, когда он закончит укладывать обломки, и прошла следом за парнем в дом. Оглядевшись, она носком изящного сапожка разгребла скопившуюся пыль и, наморщив носик, вздохнула:

– Грязно тут.

– В любом деле так бывает, – пожал Леха плечами, пытаясь понять, что она тут высматривает.

– Покажи, как ты это делаешь, – вдруг попросила хозяйка.

– Опять пыль полетит. Испачкаетесь, – подсказал парень, указывая на вившуюся над печкой взвесь.

– Один раз. Мне очень интересно, – не унималась женщина.

В очередной раз пожав плечами, парень приставил к стыку долото и одним, уже привычным ударом отделил кирпич от кладки. Отложив его в отдельную стопку, Леха выпрямился и вопросительно посмотрел на женщину.

– Ловко у тебя получается, – оценила она. – А ты сильный, – вдруг добавила хозяйка, шагнув поближе. – Мускулы так и играют под одеждой. Сразу видно, что не всегда был горшечником.

– Работа с глиной требует силы, – нашелся парень.

– Откуда ты пришел в наш город? – неожиданно спросила хозяйка, шагнув еще ближе.

– Из приграничья, – отделался Леха общим названием.

– И чем ты там занимался? Из какой ты семьи? – не унималась женщина, касаясь его плеча кончиками пальцев.

– Из обычной. А занимался я тем, что отец велел, – снова вывернулся парень.

– Хранишь свои тайны до самого конца, – понимающе усмехнулась хозяйка. – Но ты кое-что забыл. На руки свои взгляни внимательно, – тихо рассмеялась она, словно забывшись, поглаживая его по плечу и шее. – Эти руки приучены больше убивать, чем создавать.

– Ну, подраться я всегда любил, – снова пожал Леха плечами. – А стрелять в приграничье любой мальчишка умеет. Зимой в нашем селении еще и охотой занимались.

– Не оскверняй себя ложью, – ответила женщина, погладив его по щеке. – Гусь и сокол – птицы, но летают они по-разному, и узнать их по полету не трудно. В городе ищут тех, кто уничтожил банду Хонга. Судья сказал, что если не найдет виноватых, то попросит британцев прислать сюда японских солдат. Тогда всем будет плохо.

– А при чем тут я? – удивился Леха. – Я не такой большой мастер, чтобы голыми руками убить целую банду. Так, умею немного драться, и все.

– Я знаю, что это не ты. Один бы там и вправду не справился, – задумчиво кивнула хозяйка. – Но японцы начнут обыскивать все дома подряд и доберутся до тебя. А я этого не хочу.

– А чего вы хотите? – насторожился Леха.

– Солдаты будут искать везде, но не в моем заведении, – лукаво улыбнулась женщина. – И если ты будешь со мной добр и ласков, то я сделаю так, что тебе не придется бежать из города.

– Добр и ласков? – удивленно переспросил парень, не до конца понимая, что она имеет в виду. – И что я должен буду делать?

– У тебя ведь еще не было женщины? – спросила