— Берете меня за горло, — устало сказал Руфус.

Я пожал плечами:

— Просто излагаю факты.

Руфус надеялся, что я уйду. Было ясно, что я смертельно емунадоел.

Я опять спокойно уселся в кресло, бросил в пепельницу окуроксигареты.

Руфус Бейли смотрел на часы.

Я сказал осторожно:

— С вами, наверное, обошлись несправедливо, когда васпосадили?

— Еще бы! Ведь я… — Вдруг он понял, что попался, и рванулсяко мне с искаженным от гнева лицом. — Вы мне надоели! Убирайтесь к черту! Кчерту! С вашими проклятыми вопросами!

— Успокойтесь. Я давно понял, что вы побывали в тюрьме. Высбежали из опасения, что и у вас возьмут отпечатки пальцев… Садитесь ирасскажите мне об этом.

Руфус расхаживал по комнате, тяжело дыша и стараясь недавать воли своему гневу.

— Да, я сидел за решеткой. Ну так что?

— За что вас посадили?

— За подделку чеков. Я очень боялся безработицы.

Когда не было работы — сходил с ума. Выдавал чеки на небольшиесуммы — десять, пятнадцать, двадцать пять — до ста долларов, не больше. Когдадела шли лучше, рассчитывался с владельцами чеков.

— Деньгами?

— Лишних денег у меня не было.

— Как же вы рассчитывались?

— Есть разные способы.

— Но вы возмещали людям убытки?

— Конечно. Всем. Чеки оставались на руках, пока я полностьюне отдавал долг. Экономил на заработной плате, выплачивая проценты, или простоотрабатывал.

— Вам приходилось нелегко. Не напивались?

— Было и такое. Не часто. Мне выпивка не вредит.

После нее я всегда охотно берусь за работу.

— Как же все-таки вы попали в тюрьму?

— Чеки были предъявлены к оплате. А хозяин в это времяуволил меня за прогул. Меня обвинили в мошенничестве.

— А раньше вас не увольняли за прогулы?

— Нет. Хозяин меня ругал, а я обещал ему покончить свыпивкой. Но на этот раз мне не повезло. Я слишком долго отсутствовал.

— Сколько?

— Три дня.

— Кем работали?

— Шофером.

— А какой срок вам дали?

— Один год.

— Когда это было?

— Два года назад. Мне не понравилось в тюрьме. Она меняотрезвила. С тех пор — никаких махинаций, никаких чеков.

Руфус помолчал.

— Ну а что вы будете теперь делать?.. Если хозяйка узнает отвас мою историю, она меня выгонит без рекомендательного письма. И другой работыя не найду.

— Где вы сидели?

Руфус встрепенулся.

— Ну нет! Я уже выложил все карты на стол!

— Тем более. Почему бы вам не сказать мне, где вы отбывалисвой срок?

— Я сидел… под своим настоящим именем. Родители до сих порни о чем не догадываются. И не должны, понимаете?! Мать думает, что я был вКитае. Она уже старая. Умрет, если узнает про тюрьму. Поэтому я и не хотел,чтобы фараоны брали у меня отпечатки пальцев.

Когда вышел, взял фамилию Бейли. Только в письмах к материподписываюсь своим именем.

Я поднялся. Руфус проводил меня до двери.

— Вы кому-нибудь расскажете о моем прошлом?

— Пока не собираюсь.

— А потом?

— Не знаю.

Он хотел закрыть дверь. Я придержал ее.

— Еще один вопрос. Можно?

— Ну?

— Отсюда слышно, как в гараже работает мотор?

— Нет, если работает на холостых оборотах. У меня машины впорядке. Мотор работает тихо. Его слышно, только когда машина въезжает в гараж…Это все?

— Все, — сказал я.

Руфус захлопнул дверь.

Я отправился к хозяйке дома.

Миссис Деварест только что рассталась с докторомГелдерфилдом и старалась, как она сама выразилась, «сохранять выдержку испокойствие». Все-таки было видно, что она поглощена собственной болезнью, еесимптомами.

— Я не должна поддаваться, — заявила миссис Деварест. — Надонаучиться философски смотреть не собственные недуги.

— Вы правы.

— От смерти не уйдешь, не так ли, Дональд?.. Все называютвас по имени, и я тоже буду вас так называть.

— Прекрасно!

— А вы зовите меня Колетта.

— Согласен.

— Особенно в присутствии других. Будем считать, что вы —приятель Надин, ее близкий друг.

— Я понимаю.

— Не возражаете?

— Нет.

— Мне необходимы свежие впечатления, Дональд.

Так полагает доктор Гелдерфилд. Трудно перенести смертьблизкого человека, но время лечит любые раны.

Новые интересы способны вытеснить тягостные воспоминания.

— Логично.

— Доктор Гелдерфилд говорит, что некоторые вдовыотказываются от общества, запираются, замыкаются в своем трауре. Они лишьрастравляют раны, привыкают жалеть себя. Можно серьезно повредить психику.Доктор Гелдерфилд советует мне вернуться к нормальной жизни, запастись новымивпечатлениями, чтобы старые переживания отступили.

— И как вы относитесь к его советам, Колетта?

— Я… сопротивляюсь… Мне не хочется с ним соглашаться, нопридется. Нет ничего важней, чем предписание врача! Медицина не всегда намугождает, но если уж доверяешь доктору — следуй его советам.

— Правильно.

— Иногда я, правда, теряюсь. Чувствую себя как натянутаяпружина. Все дело в нервах. У меня хрупкая нервная система. Но не думайте,Дональд, что я какая-нибудь неврастеничка. Я всегда жила нормальной,полнокровной жизнью… Но вам это не интересно.

Миссис Деварест кокетливо повела на меня глазами. — Вырассудительная машина, которая раскрывает преступления. Так говорит миссис Кул…Она же утверждает, что женщины от вас без ума. Это так, Дональд, или она просторешила пробудить мое любопытство?

— Миссис Кул — удивительная личность, ее поступки труднопредугадать и оценить. Возможно, она хотела вас заинтриговать.