Рассказ вышел короткий. Кроме госпожи ювелира и доброго Тука никто не вызывал интереса, потому и не задержался в памяти. Над утренней стычкой старик посмеялся, признал: у бронника характер скверный.

За время их разговора кто-то успел растопить камин. Стало гораздо теплее, одежда прогрелась, подсохла, перестала липнуть к телу мокрым слизнем. А ночь давно перевалила за середину и уже подбиралась к рассвету.

— Что же, рассказчик из тебя так себе, но что надо ты видишь. Как я и думал, ты пошел к Туку последним. А ведь только он тебя и взял бы! Ха! — старик рассмеялся.

— И что тебе это дало? — мрачно спросил Рик. Он терпеть не мог, когда его вот так использовали в своих играх. Но теперь уже ничего не поделать. Да и подозревал с самого начала, как всё обернётся.

— Больше, чем тебе, уж поверь. Я же сказал — сочтёмся.

— Раз мы в расчете, отец, делать мне тут нечего. Время позднее, а завтра работа.

— Никто и не держит, — пожал плечами старик. Его тряпка прошлась по пустому стакану. — Только прибрать за собой не забудь. Я много чего видел и знаю, но мои гости могут оказаться не столь… споко-ойны.

— О чём ты?

— О чём? Право же… В камине-то топлива нет.

Осознание накрыло ледяной волной как-то сразу. Всего. Рик резко обернулся и успел увидеть танцующий на голом кирпиче огонёк прежде, чем всё пламя погасло разом. Будто сбежало. Над ухом снова загремел хохот, окончательно вгоняя в легкую нервную дрожь:

— Свечи-то! Свечи верни, паря. Не те уж глаза, чтоб без света работать.

Но свечи не вернулись. Рик был уверен, что сейчас на это контроля не хватит, и не стал даже пытаться. Это пока хозяин к нему благосклонен. Но вряд ли всё останется так же, если таверна совершенно случайно сгорит. Вместе с его шевелюрой или бровями. Или с ним самим — с чем Изнанка не шутит.

Через минуту тяжелого вязкого молчания в темноте чиркнула спичка. Хозяин всё ещё улыбался. Всё так же сыто. Как победитель.

— Иди спи. Сегодня тебя не тронут. А вот завтра… Завтра с утра мы пообщаемся. И я очень не советую тебе уходить не прощаясь, сынок. Этот город мой. А он тебе ещё нужен.

Рик только кивнул и заставил себя спокойно подняться по скрипучим ступеням. Спокойно собрать вещи. Спокойно лечь на кровать.

Только глаза закрыть так и не смог. И выходил на рассвете, перед этим проверив, как ходит в скрытых ножнах клинок.

— Маг огня нынче до-орого стоит, — встретил хозяин от стойки. Свечи уже прогорели. Утренняя серость разогнала тьму по углам, вычертила морщины на старом лице, превратив его в опасную маску. Хозяин угрожал. Теперь открыто. И новый разговор не будет таким же приятным, как их остальные беседы.

— Неужели? Что, отец, веришь в сказки?

— Ходят интересные слухи.

— И?

— А слухи — мой основной доход.

— Перо под рёбра легко оборвёт радость от прибыли, — плюнув на все законы игры, отозвался Рик. — Не боишься?

— Да полно! — расхохотался хозяин. — Нет, паря, с железкой ты на меня не пойдешь. Ты ведь ушел живым от госпожи Ювелира? Значит, язык подвешен и противника видишь.

Рик промолчал. Мерзко признавать, но проклятый трактирщик был прав. И дело не в том, что угрозы не чувствовалось, вопреки словам, ситуации и тону. А в том, что Рик не чувствовал ничего. Вообще. Совсем не читал собеседника, раз от разу проваливаясь в попытках предсказать хотя бы следующий шаг. Что делать? Призвать свалившуюся на голову силу? Но Энши велел не шуметь, и это заставляло думать. Думать и понимать, что лишний раз выдавать себя не стоит. Старик угрожает. А значит — нашёл, как прикрыть тылы.

Тишина звенела. Растягивалась по губам трактирщика очередной улыбочкой.

— Ты не угрожаешь огнём.

— Ты вроде тоже на дурака не тянешь, — огрызнулся Рик. Он проиграл этот бой, потому мог вести себя как угодно. Лежачих не бьют, верно? Их добивают. — Чего надо?

— О, желаемое я получу. Но ты рассказал мне много, гора-аздо больше, чем я хотел в оплату услуги. Потому я буду… сомневаться. Скажем день или два. И ещё день выиграю на «уточнение деталей» после аванса.

Рик молча кивнул, поправил на плече сумку и оставил проклятое заведение за спиной.

Три дня?

Что же… Энши велел торопиться и будет рад спешке. Теперь все сроки вышли и так.

— Ставь на кон жизнь, но храни свою душу… — задумчиво повторил Ганс, уже не первый раз вырывая Энши из тёплой дрёмы. — Скажи, откуда эти строки?

— На клинке написано, — зевок съел последние звуки фразы, конь фыркнул, вынужденный остановиться.

Ганс выхватил меч, впившись глазами в руническую вязь. Сам Энши воспользовался паузой, огляделся по сторонам и потянулся. Затёкшая спина отозвалась хрустом пополам с приятной болью. Лес вокруг не особенно изменился, лишь постарел. Следуя приказу, Ганс вёл небольшой отряд по заросшей тропе, угадывающейся скорее по высаженным вдоль неё кустам, чем по стоптанной когда-то земле. Эту тропу давно забыли, ведь она больше не сливалась с шумным оживленным трактом. Аккуратная изгородь одичала, и Ганс местами вынужден был прорубать путь мечом. Само собой, настроение его лучше не становилось, что уж говорить о несчастном Дереке, которого не защищали доспехи от колючих веток и мошкары.

Кажется, мысли о великом походе и красивой героической гибели во имя людей стали отходить на второй план вовсе не от любви к жизни.

— Твари… — Дерек ругался забавно, сквозь зубы и рефлекторно втягивая голову в плечи. Должно быть, за сквернословие ему неплохо влетало. — Куда мы вообще идем? Тёмные пришли из Грохха. Я думал, нам, ну… туда.

Под конец фразы мальчишка все же приглушил недовольство, а в его взгляд на Энши быстро вернулись и трепет, и подобострастное уважение с восторгом.

— Туда и идём, — эхом отозвался бессмертный, тоже прибивая на щеке очередную мошку. Кусать не кусали, но некоторые отваживались сесть. — Должен признать, их тут действительно много.

Ганс недоуменно обернулся:

— В Грохх? Но… Для чего же тогда мы свернули с тракта?

— Нам нужен старый тракт. Не новый.

— Но ведь оба приведут нас в город…

— Ба говорила, Грохх основал старший из Пяти, — задумчиво произнёс Дерек, невольно отвечая и на собственный вопрос. К радости Энши, в пути и при солнечном свете мальчишка стал собой прежним. Нервным, да, но вовсе не дрожащим от ужаса зверьком. Или тому виной насущные, жизненные проблемы вроде порванной рубахи и надоедливой мошкары? — Говорила, мол, Владыке Земли полюбились эти горы, он нашёл подходящее место и поселился тут. Потом к нему начали приходить ученики, выросла деревенька, которая превратилась в город. Её и назвали Грохх. Здесь учились лучшие маги земли. Но учил их не сам Владыка, а кто-то там из ближайших. Ещё Ба говорила, что трое из Пяти были вроде как неразлучны. Воздух и Пламя отличались мерз… кхе-м! — Дерек скосил глаза на усмехнувшегося Энши и продолжил уже аккуратнее, — не самым лучшим нравом. Но спокойствие Земли вроде как направляло всё это на благо. Люди многим обязаны им: Ветер дал паруса, а Огонь и Земля придумали печи и всякому там учили… Как там дальше? А! «Не все создания Великих были отданы людям. Не все были объяснены, а некоторые стали легендой. Как появившийся за одну ночь Серый Тракт и стражи его — драконы».