И всё же ждать пришлось долго. За окнами давно стемнело, шум вокруг отошёл куда-то далеко, Рик провалился в дрёму, и девчушке пришлось его будить. С извинениями она пообещала скорый ужин и проводила в другую часть дома — в кабинет и приёмную лекаря.

Тук был стар. Усталость и залегшие под глазами тени превращали его и вовсе в немощного старика. Довершал картину легкий огненный отсвет от зависшей над головой руны.

Да, черт возьми! Да!

Впервые за весь этот затянувшийся день Рик был готов искренне благодарить хозяина таверны и его список!

— Ох, ох… — тем временем закряхтел лекарь. Честно попытавшись подняться чтобы приветствовать гостя как должно, он сразу опустился назад и махнул рукой: — Прости, юноша, ох… Разреши старику приветствовать на словах?

— Да уж сиди, дед, куда там, — пожал плечами далекий от приличий Рик. — Рассыпешься ещё, мне оно не надо. Я за работой пришел. Птичка напела, тебе пара рук лишней не будет.

Руна подмигнула и подчинилась призыву. Мягко снялась с места, не торопясь, грациозно поплыла сквозь разом уплотнившийся воздух, обещая тепло и заботу.

— Да-да, не будет, — на удивление торопливо закивал старик, будто боялся, что Рик возьмет и исчезнет. Или сбежит. Или надумает искать работу где-то ещё. — Только с оплатой тут, кхе-кхе-м… видишь ли…

Рик вздохнул. Старик виновато поник.

Руна ткнулась в ладонь и впиталась под кожу пьянящим жаром. На губах невольно расплылась улыбка: подаренная Энши сила ластилась, урчала внутри, как довольный сытый кот.

— Еда, кров и настойка найдутся? — старик снова кивнул. — Ну, на том и сойдемся. Я тут ищу кое-что. Пока не найду — буду тебе помогать.

— Ищешь, значит… Стал быть, юноша, тебе по городу гулять надо? Вот и сойдемся. Работа-то простая: лекарства разнести. Внучке моей, ученице, сложно одной по всем улочкам бегать. А ты парень крепкий, поможешь. Меня в последнее время жар прихватил, уж сколько дней боролся, а только сейчас лучше и стало. Не простуда, ох не простуда…

— И давно прихватил? — зачем-то спросил Рик. Не то чтобы его сильно волновало здоровье доброго Тука, но ссориться со стариком было рано. В его возрасте все любят поболтать, пожаловаться на болячки и жизнь. А есть в чистом кабинете гораздо приятней, чем в той же пристройке. Слова вкуса еды не испортят.

Тук не разочаровал.

Рику не пришлось даже отвечать. Он вообще мог не обращать внимания и спокойно есть принесенную снедь. Старику хватало того, что его слушают. Внимательно и благодарно. Хотя бы внешне.

Но в словах Тука было что-то, что заставляло Ричарда действительно слушать. Внутри уже звенел знакомый колокольчик предчувствия. Разум успел уловить что-то важное, но ещё не понял, что. И Рик слушал. Запоминал. Пытался сопоставить с несчастной руной.

Могла ли она вызвать жар?

По рассказу старика выходило, что заболел он не так давно, а причину выяснить не смог. И Рик считал: когда он встретился с Энши? Сколько времени уже в столице? Сколько времени понадобилось самому бессмертному и его сопровождению в начищенных латах, чтобы уйти из города? И если это действительно руна, как быстро она начинает работать?

— Слуш, Тук, — перебил Рик очередную жалобу уже на простуженную спину и сырость снаружи. — А эта твоя неизвестная болячка ещё у кого-то есть?

— Есть, да, — старик покачал головой. — Я троих знаю. И симптомы эти же, и появились тогда же. Я, значит, хотел было тревогу бить — эпидемия в столице — это, юноша, не шутки. Но больше никого нет. Спросил других наших лекарей — тоже нет. Высмеяли меня, сказали, что уже стар и умом слабею, — Тук вздохнул, — да и ладно. Главное, не заразное это.

— А кто те трое?

— Мила, девчушка белокурая с той улицы, где пожар на днях был. Еще мальчонка один с окраины. Они со старшим братом одни остались с год назад, вот мы и приглядываем. Тем более старшему внучка моя приглянулась. Хорошие детишки, добрые. Помогают нам часто. С пристройкой без них бы и не справились, куда там! А вот совсем недавно, смотрю, младшему что-то плохо. Бледный, мокрый весь. Жар! С трудом уговорил его в кровать лечь, старший который день уж на не…

— А третий, — мрачно перебил Рик. Слушать историю о невзгодах ещё двух сирот он совсем не хотел.

— Кто третий? Говорю же, двое их, второй год ка…

— С жаром этим кто третий?

— А! Жена бронника нашего. Но меня к ней не пустил второй раз. Говорит, мол, она у печи перегрелась, пройдёт. Обозвал колдуном и спровадил пинком, эх… Может, хоть ты к нему пробьёшься? Вы оба молоды, там и подход найдётся.

— Не, мы уже того… общались.

На этот раз вздохнули оба. Посидели. Помолчали. Запили настойкой…

— Ладно, дед. О работе мы договорились?

— Договорились, конечно! Лежанка тебе найдется, вещи можешь вон, в подсобке держать или в подвале. А уж едой не обделим!

— Вот и по рукам. Я завтра приду. С утра или днём, как получится.

Тук торопливо закивал, попытался было встать, но опять схватился за поясницу:

— Внучка тебя проводит…

* * *

Дверь осталась за спиной вместе с теплом и настойкой. Мокрая одежда вовсе не радовала, а серый ливень стал серой же моросью. Она висела в воздухе, липла к коже отвратительной плёнкой. Всё, чего Рик теперь хотел, горячую ванну, одеяло и сон.

Или хотя бы тепло очага. Помнится, в зале таверны был небольшой камин. Его разжигали по вечерам и держали до последнего гостя. Интересно, Рик ещё успеет?

Но таверна приветствовала неизменной парой свечей с застывшим между ними хозяином. В этот раз у него в руке тускло поблескивала гнутая ложка. Тряпка скользила по ней с тихим скрипом, окончательно уничтожая последние крохи уюта. Ночью это заведение не отличалось приветливостью. А сам хозяин, видимо, не спал вовсе.

— Как тебе наш город? — спросил он, стоило Рику подойти ближе. — Нашел, что искал?

— Что искал — ещё поищу. А вот работа нашлась. Освобожу комнату завтра.

— Весь список прошёл?

— Да.

По тонким губам старика скользнула гаденькая такая, сытая улыбка. На стойку перед Риком встал стакан браги и блюдце с закуской:

— Тогда расска-азывай. Где был, как встречали, о чём говорили и что спрашивали. Я же сказал — сочтёмся. Можешь не спешить, у нас вся ночь впереди. Чем больше ты вспомнишь, тем лучше.

Рик с сомнением посмотрел на предложенное, но старик налил себе из початой бутылки, невозмутимо взял гренку и обмакнул в воняющий чесноком соус. Будто ответил на скользнувшее недоверие: ты мне пока не мешаешь.

Что же. Не мешает — и ладно. Хозяин таверны был опасен, но вызывал необъяснимое доверие. Каким-то образом Рик понимал, что его не считают угрозой, не гонят и не намерены убирать. Он отхлебнул из стакана, посмаковал и принялся говорить.