– Да где ж твоя правда? Когда молчал со страху наказания? Или когда за наградой вылез? Ну вот и не получишь ни того, ни другого. А товарищей твоих за храбрость отблагодарю.

Не глядя, протянул руку назад. Меншиков, услужливо подскочил, что-то вложил в ладонь. Пётр нацепил на грудь Мите серебряную медаль, потом с такою же повернулся к Стёпке, но тот отступил на полшага назад:

– Ваше величество, позвольте вместо награды с просьбой обратиться?

Пётр посмотрел удивлённо, нетерпеливо кивнул.

– Явите милость и простите Данилу, его вот брата, – Стёпка показал на Митю.

– Данилку-предателя, что со стрельцами убёг?! – закричал Пётр.

Все замерли.

– Не враг он вам, – твёрдо, хоть и негромко, продолжил Стёпка. – С братом по глупости поссорился, оттого и убежал. А вам служить он рад будет. Пусть и молод, да мастер, каких поискать. Вот ваш «Большой чертёж» – его работа. А мечта его – исследовать новые Северные земли…

– Кстати, о новых землях, ваше величество, – выступил вперёд Тёма. – А как насчёт новой столицы на западе России? Это и в военном отношении, и в торговом – безусловная польза. Построить новый город и крепость, назвать… ну, скажем, Петербург. – Тёма поднял руку и продекламировал: – «Отсель грозить мы будем шведу, здесь будет город заложён на зло надменному соседу!»

Арапчонок схватил перо и на подоконнике быстро записал стихи. А павлин встрепенулся, гремя цепочкой, подбежал к столу и закричал, распустив хвост. Тёма вдохновенно продолжал:

– Построить прямо на берегу Балтийского моря…

– Ты не только трус, но и дурак, – перебил его Пётр. – Географии не учён? Нет такого моря – Балтийского. Наперёд запомни: раньше, чем других поучать, полезно самому хоть чему-нибудь выучиться.

И совсем потеряв интерес к Тёме, повернулся к Стёпке. Нацепил медаль ему на грудь.

– Не одиножды, а дважды наградить тебя надлежало бы. Молодец. Меня не побоялся, ради друга за опального вступился. Хвалю.

Граф учтиво закашлялся, привлекая внимание:

– Ваше величество, как все заслуги России, нынешние и грядущие, причиною имеют вас – мудрого пастыря, государя её, так же и заслуги сих молодых людей фундаментом имеют скромные мои усилия по привитию им наук, искусств, добродетелей. Не возвеличивая, но и не умаляя достоинств своих, хотелось бы и мне…

Пётр внимательно смотрел на него. Высокий немец в роскошном парике до пояса – Франц Лефорт – что-то зашептал Петру на ухо. Глаза Петра налились яростью. Указывая на графа, закричал:

– Льстец и лицемер! Такой безобразит человечество! Это ты – тот самый, кто капитанское звание и мундир за деньги себе добыл? Увести его и сечь до тех пор, пока мундир виду не потеряет!

Стёпка попытался было робко вступиться за графа, но Пётр закричал:

– Молчать! А то и сам за ним последуешь!

Он топал ногами, всё больше распаляясь. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы Лефорт не махнул на хоры музыкантам и роговой оркестр не загудел что-то весёлое, плясовое. Лефорт за спиной Петра ещё раз махнул рукой, и тут же дамы и кавалеры повылезали из-за стола и затопали, заплясали. Лефорт, подхватив Петра под руку, увлёк его в другой конец зала, а Меншиков, спиной закрывая мальчиков от царя, велел им идти к дальнему концу стола.

– Тоже мне, царь, – ворчал Тёма. – Грамотный очень. А где Балтийское море – не знает.

– Оно у них Варяжским называется, – извинился за Петра Стёпка.

– Откуда я должен знать! Ему бы спросить: «Вы какое море в виду имеете? Где оно расположено?» А то сразу – «дурак». Я еле сдержался!..

Тёма и Стёпка стояли на косогоре над Яузой. Вдали виднелись домики Немецкой слободы, Преображенский дворец, две потешные крепости.

Митя, в капитанском мундире, вертел в руках два белых резных камня, крепко спаянных известью, – те, что передал мальчикам дед Данила.

– Неужто вы прадеда Фёдора Андреевича увидите? Вот маменьке бы радость стала! Сказывала, что, когда от деда из Италии уплывала, взяла эти камни с собой в Москву, игрушкой. Мала ещё была, решила, что у деда таких много, пропажи не заметит…

Он вернул камни Тёме, который аккуратно завернул их в вышитую ткань и убрал в сумку.

Митю уже звали. Он обнял Стёпку, потом Тёму.

– Ну вот и всё. Спасибо вам. И от меня, и от брата.

И побежал к возку. С ним вместе отправлялись в путь солдаты верхом, два иноземца с сундуками и инструментами, несколько подвод. Всё-таки заступничество Стёпки и Тёмина идея о западной столице на Петра подействовали: Митю поставили во главе отряда, который должен был, разыскав в лесах Данилу, идти к Варяжскому морю и снять подробный чертёж тамошних мест для строительства города. А что до новых Северных земель, то туда Пётр решил отправить иноземца Витуса Беринга.

Обоз тронулся. Митя махал из возка, благодарил за всё, кричал, чтобы непременно приезжали вместе строить новый город…

Тёма, не оборачиваясь к Стёпке, сказал:

– Ну что, командуй! Ты ж теперь у нас главный.

Стёпка попытался что-то возразить, но Тёма протянул ему сумку:

– Давай, давай. У тебя же и медаль теперь есть. Куда мне до тебя.

Стёпка после минутного колебания достал часы. Подержал их на ладони и вернул Тёме:

– У меня же не светятся.

– То-то же, – сказал Тёма. – А мне разрешите, ваше превосходительство?

Не дожидаясь ответа, взял в правую руку часы. Они засветились. Левую руку протянул Стёпке. Они побежали с косогора вниз, подпрыгнули…

В последний момент невесть откуда взявшийся, ободранный и полуодетый, граф с туеском в руке, распластавшись в воздухе, успел ухватиться за краешек сумки, висевшей на Тёмином плече.

Тёма и Стёпка стояли на площади, мощённой большими плитами мрамора, с фонтаном посредине, в окружении красивых зданий с аркадами. В ярком голубом небе светило солнце.