Сегодня вечером я снова был дежурным по казарме – что-то больно часто они меня запрягают, обнаглели вконец, думается, хватит с меня. Я уже собирался выносить ведро после мытья пола, как проснулся один из гномов, валявшийся под столом. Эти ребята были сродни некоторым нашим слесарям и сантехникам, вроде руки золотые, а все на бухло переводят. Как вечер, так они напиваются местного ерша – пива с алхимическими добавками, и падают кто где. Меня просто взбесило, когда я увидел, что проснувшийся отошел в угол и принялся ссать прямо на стену. Выхватив из ведра грязную тряпку, я запустил ею в гнома.

– Теперь свое дерьмо сам и убирай.

Гном-зассыха шарахнулся от тряпки, поскользнулся и шлепнулся на пол, продолжая фонтанировать, поливая себя и все вокруг. Это вызвало сначала взрыв хохота, а потом бурю возмущения среди его товарищей. Один из собутыльников выскочил из-за стола и бросился на меня с кулаками. Приняв первые пару ударов на блок, я отступил пару шагов назад, под смешки и улюлюканье гномов. Тяжелые удары сыпались один за другим, вперемешку с матом, который я лишь частично понимал. Что-то там про меня, тролля и что-то горное. Руки уже начали болеть, когда гном, наконец, подустал и раскрылся. Прямой с правой смял красный нос, расквасив его по всей гномьей харе. Вскинув подкованные башмаки, гном взлетел и рухнул на пол всем телом. Дерьмо, я не сдержался и вмазал со всей силы. На мгновение воцарилась тишина, прерываемая лишь невнятными попытками зассанца подняться на ноги. Увидав мой окрашенный кровью кулак, молодые гномы выскочили из-за стола и бросились на меня с угрожающими воплями.

Встретив первого ногой в грудь, я пропустил второго сбоку и подтолкнул его в стену. Досматривать результат не стал и повернулся к новым врагам, чтобы тут же получить кулаком в живот. Удар чуть не выбил из меня кишки, живот скрутило, и второй кулак, направленный в голову, просвистел, едва зацепив волосы. Оттолкнув от себя широченное пузо, я отскочил к двери и встал в проеме, стараясь восстановить дыхание. Стоило продышаться, как меня вырвало на мною же чисто вымытый пол. Стоящий напротив пузан зло ощерился и, демонстративно с хрустом сжав кулаки, двинулся на меня, сзади пристроились еще двое. Жирдяй растопырил руки, отодвигая своих помощников, и, сплюнув на пол, помахал мне – приглашая один на один. Я кивнул, соглашаясь, и медленно двинулся навстречу пузатому. Как, как мне одолеть эту бочку? Сало спереди не пробить, значит, цель одна – голова. Гном набычился и метнулся ко мне, намереваясь сграбастать своими ручищами. Я ушел перекатом в сторону. Быстро поднимаюсь на ноги и снова в сторону, гном, как носорог, пролетает мимо меня, намереваясь прибить одним ударом. Новый рывок и я снова бросаюсь в сторону. Треск рвущейся ткани, гном успевает схватить мою рубашку, и тут же я получаю в челюсть по касательной. Держаться, главное не поплыть, стоим, стоим. Пошатываясь, отступаю от щерящегося гнома. Мозги, крутнувшись пару раз, устаканились.

– Сволочь, – ору изо всех сил и бросаюсь на гнома.

Три шага на разбег, прыжок и сдвоенный удар ногами в голову противника. Сапоги хоть и ударили в блок, но все же гном не устоял на месте и, махая руками, как мельница, попятился назад. Я подскочил и снова бросился вперед – нельзя терять момент. Снова ногой, правая пятка втыкается в грудь и лишь слегка покачивает моего противника. Размахнувшись, снова прыгаю, бью гнома по плешивой макушке кулаком сверху вниз и приземляюсь подбородком на летящий вверх кулак гнома. Аут.

– Ммм-оя челюсть.

Что? Как? Мне показалось, или на секунду я отрубился? Подо мной заворочалось что-то большое и мягкое. Блин, да я же на гноме валяюсь, и моя щека прилипла к его потному брюху. С трудом поднявшись на дрожащих и ватных ногах, я огляделся. Гномы, гномы, ага, вот и эльфы, и люди.

– Братство, говорите? – пробормотал я, потирая отбитую челюсть, и, сплюнув на пол кровью, двинулся к выходу. Как поднялся и вышел на свежий воздух, не помню, в голове все было, как в тумане. Лишь когда сверху на голову плеснули ледяной водой, меня отпустило.

– Андрей, ты в порядке? – взволнованный знакомый голос. О, да это же Атамил, переживает, засранец.

– Все хорошо, ну и как, я прошел тест? – вижу, что он слегка шокирован.

– Так ты все знал? – на его лице смешались обида и радость.

– Догадывался, – поправил я его.

Он помялся и, поставив ведро на землю, уселся на него сверху.

– Мы заплатили Горму, чтобы он спровоцировал тебя на драку.

– Этому зассыхе?

– Нет, нет, нет, – замахал руками перед моим лицом Атамил, отчего мне снова слегка поплохело и замутило.

– Горм, это тот толстяк, по идее, он должен был столкнуться с тобой в дверях, ну а получилось… – тут эльф замялся и продолжил чуть тише: – Ты не подумай плохого, мы должны были убедиться, что ты не струсишь.

– Убедились? – криво ухмыльнулся я. Во рту все еще чувствовался привкус металла, хорошо еще зубы все на месте. Челюсть слегка опухла, и правую половину лица уже начинало подергивать.

– Да, даже Эредора впечатлило, но хватит болтать, давай я тебя подлечу, пока совсем не перекосило. – С этими словами он обхватил руками мою голову. Я дернулся от пронзившей боли, но ее быстро сменило живительное тепло.

– Как, демоны тебя раздери? Как ты умудрился, в первый же приезд, только став новиком, ввязаться в драку? Гмырхово отродье. И ладно бы с кем-то из гарнизона, так нет ведь, умудрился с наемными рабочими. Теперь двое из них в лазарете, а кто работать будет? Я тебя спрашиваю? Ну что стоишь, молчишь, как девица на выданье, в пол уставился? В глаза мне смотри.

Вот ведь, угораздило же, так вляпаться. Толстяк Горм и носатый угодили в больничку дней на пять, у обоих сотрясение мозга, ну и сломанный нос. Гномы ребята крепкие, но не восприимчивы к магии, их коньком всегда была алхимия. Поэтому лечить гномьи мозги, как недавно лечил меня Атамил, было невозможно.

Хреново было еще и то, что я понятия не имел, как оправдываться перед орущим комендантом. Ну вот опять… этот ледяной взгляд, еще и прищурился, холодок по спине пробирает до самой задницы.

– А теперь мне докладывают, что ты единственного мастера воздуха на декаду вывел из строя. Случись чего и портал некому открыть будет.

– Как, твою налево, ты это объяснишь? – грохнув кулаком по столу, заорал комендант. – Ты же хуже вражеского лазутчика, того я мог бы хотя бы повесить.

Про Вардиса комендант явно загнул, но оправдываться сейчас себе дороже.

– И что мне с тобой делать, вредитель? – снова ледяной взгляд, кажется, что кишки на кулак наматывают.

– Вот, – он быстро начеркал на клочке бумаги несколько строк и протянул его мне со словами: – Завтра в рейд уходит группа капитана Корвума, пойдешь с ними. А сейчас, – он приподнялся, опершись на стол обеими руками, и заорал: – выметайся из моего кабинета, и чтобы завтра духу твоего не было в форте.

Прощальная вечеринка, которую мне закатили ребята, была похожа на проводы в последний путь. Накачавшись невесть откуда спертого пива, Торин громовым шепотом поведал мне сплетни о капитане Корвуме. Надо сказать, личность вырисовывалась неоднозначная. Боевой офицер, герой королевства, поднявшийся с самых низов, куча вылазок глубоко в заброшенные земли империи, весь увешанный наградами и почестями, вдруг стал проваливать миссии и одного за другим терять стажеров. Поговаривали, что он подцепил где-то проклятие. После череды несчастных случаев прославленного капитана перевели в это захолустье. За командиром в ссылку отправились и его преданные соратники.