Несмотря на то что моя бережливость возражала против наймаТиффани, два часа спустя я вынуждена была признать, что она весьма полезна вкачестве переводчицы. Я собиралась воспользоваться знаниями Рене, посколькусама оказалась совершенно беспомощна. Но Рене был занят тем, что следил заповедением Джима, пока мы с Тиффани бегали по всему городу — от Пешта,расположенного на западном берегу Дуная, до Буды. Наконец мы оказались втесном, пыльном антикварном магазинчике.

— Потратили даром два часа, — вздохнула я, когда мы вышли изполутемной лавки. Я смахнула с руки паутину — в лавке я задела какой-то выцветший,поцарапанный сундук. — Мы знаем не больше, чем в самом начале.

— Ты не права. Мы поделились радостью с жителями этогогорода. Я улыбнулась семнадцати людям. И теперь тебе точно известно, чтоотшельник живет в парке за пределами города.

— Я обрадовалась бы этой информации, если бы вокругБудапешта не располагалось такого количества парков, — проворчала я и тут жепожалела о своих словах. Тиффани была не виновата в том, что отшельник оказалсяпараноиком и устроил так, что почту к нему доставляли по цепочке из шестиразных мест, причем владелец каждого магазина знал только место, где он получаетписьма, и то, куда их следовало относить. — Извини, Тиффани. У меня дурноенастроение, но это не из-за тебя. Ты мне очень помогла в качестве переводчицы.Без тебя поиски затянулись бы на целый день.

Мне показалось, что она осталась довольна. Мы шагали пооживленной улице в сторону автостоянки, которую Рене обнаружил за каким-тобизнес-центром. На его стенах все еще можно было рассмотреть следыкоммунистических лозунгов, которые пытались убрать после мирной революции. Вовремя наших беспорядочных блужданий по городу мы видели множество подобныхзданий; перед моими глазами словно промелькнула вся история архитектуры — отвеличественных, богато украшенных домов, насчитывающих несколько веков, досовременных, ярко освещенных магазинов с неоновыми вывесками, предлагавшимивсе, что угодно, — от дискотек до доступа в Интернет.

— Я хорошо умею ладить с людьми. Все дело в моих глазах.Люди видят во мне доброту, я делюсь ею, и она порождает у других радостныемысли. Теперь, когда ты увидела, как я это делаю, ты тоже обязана делитьсярадостью с другими.

Из-за угла показался Рене с Джимом на поводке; к поводку былпривязан неизменный пластиковый пакет, говоривший о том, что мы соблюдаемправила насчет собак и их экскрементов. Видимо, Джиму все-таки удалосьуговорить Рене вывести его на прогулку. Мы остановились рядом с такси. Тиффанистаралась не дотрагиваться до перегретого корпуса, но я прислонилась к капоту,скрестила руки и погрузилась в размышления.

— Несмотря на непристойное предложение Фиата, ели бы у менябыли деньги — которых у меня нет, — я наняла бы одного из его людей, чтобы онвыследил для меня отшельника; но я уверена, что им нужен запах или что-то вродеэтого, так что Фиата можно вычеркнуть.

Тиффани пробормотала что-то неопределенное.

Я кусала губу. Жар, исходящий от машины, окутывал меня,разливаясь по всему телу и даря приятное ощущение покоя и комфорта.

— Я ничего не знаю о красных драконах, кроме того, что онипомешаны на модных тряпках, но Габриэль... гм... Возможно, он согласится мнепомочь, если я его попрошу.

— Ты собираешься просить кого-то о помощи, когда у тебя естья? — Тиффани прекратила полировать ноготь и сердито уставилась на меня.

— Ты же сказала, что сможешь выманить отшельника из укрытиятолько тогда, когда мы окажемся поблизости, — напомнила я. — Если ты не хочешьобшаривать каждый квадратный метр во всех загородных парках, то мне нужнапомощь кого-то еще. За время, проведенное в обществе Дрейка, я твердо усвоилаодну вещь: драконы могут быть очень полезны, если захотят.

Она фыркнула и отвернулась.

— А почему ты не попросишь этого своего Дрейка помочь тебе?Джим говорит, что он виверн и твой супруг, а значит, он должен выполнять твоипросьбы.

Я мысленно расхохоталась, услышав предположение о том, чтоДрейк должен выполнять мои просьбы, затем посерьезнела, вспомнив, что егонедавние маневры могут оказаться полезными не только ему, но и мне.

— А знаешь, ты, возможно, кое в чем и права, Тифф. Дрейк будету меня в долгу после этого ланча — о, вот дерьмо, ланч! Сколько сейчас времени?Наверное, скоро два?

— Они.

— А? — Кто «они», что с ней опять такое, черт бы побрал?Тиффани смотрела на меня, поджав губы, и в ее обычно радостных глазах явственночиталось недовольство.

— Ани, меня зовут Тифф-ани. Мама назвала меня в честь оченьдорогого ювелирного магазина в Нью-Йорке.

— Ой, извини.

Она чопорно кивнула и взглянула на наручные часы:

— Сейчас десять минут третьего.

— Дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо. Рене! Пора ехать!Немедленно!

Я взволнованно подпрыгивала на месте; Рене и Джим побежали кнам. Я начала мысленно придумывать извинения за то, что опоздала на ланч, ненадела зеленого и взмокла после двухчасовой поездки в машине без кондиционера.

Иногда мне кажется, что весь мир ополчился против меня.

Как я и боялась, к тому моменту, когда мы с Джимом прибыли ватриум, ланч драконов был в полном разгаре. Атриум располагался в задней частиотеля; окна выходили на грязно-коричневый Дунай (от Тиффани я узнала, что онникогда не бывает голубым).

— Привет. Прошу прощения за опоздание, — запыхавшись,выпалила я и подбежала к огромному круглому столу, занимавшему центральноеместо в небольшом ресторане. Остроконечные листья высоких пальм зашелестели,когда мы с Джимом пронеслись мимо них. У стола, рядом с Дрейком, были оставленыдва свободных места. — Ужасные пробки. А вы еще не обсуждали... э-э-э... чуму ипрочее?

Мужчины, сидевшие за столом, поднялись, лишь китаянкаосталась сидеть. Дрейк грациозно взмахнул рукой в их сторону со словами:

— С Фиатом и его людьми ты уже знакома.

Я пробормотала вежливые приветствия, предварительноубедившись в том, что мысленные стены на месте и преграждают Фиату доступ в моесознание.

— Слева от Ринальдо — Габриэль Таухоу, виверн серебряныхдраконов. Его сопровождают Типене и Маата.

Два серебряных дракона-телохранителя поклонились мне, и ясообразила, что тот, который повыше, Маата, женского пола. У всех троих кожабыла замечательного кофейного цвета, короткие блестящие черные волосы иудивительно яркие серые глаза. Типене был настоящим верзилой, но блеск в глазахМааты убедил меня, что из них двоих она наиболее опасна.

— Рада с вами познакомиться. Привет, Габриэль.

— Привет? — переспросил Дрейк, напрягся и, развернувшись,пригвоздил меня к месту яростным взглядом изумрудных глаз. — Вы знакомы?