тогда придет и мой черед. А пока… Аппетит у меня разыгрался не на шутку. Я хоть и леди, но никогда его отсутствием не страдала.

Я намазала оладушку смесью меда и сметаны, которую просто обожала в пансионе, и поднесла кусочек ко рту.

И тут вредная девчонка вдруг резко передумала.

— Но я все равно буду завтракать. Раз ты так хочешь, папочка, — громко сказала она и вернулась за стол.

— Калиша, положи мне три…нет, четыре оладушки, — скомандовало это дитя.

Домоправительница заулыбалась и сделала, как ее просили.

Катика разложила салфетку на коленках и принялась за еду.

Генерал довольно кивнул:

— Вот это другое дело, Кати.

И завтрак пошел своим чередом как будто ничего не случилось.

Очевидно, такое поведение девочки здесь было в порядке вещей и я лично тут совершенно ни при чем.

Это заключение меня порадовало.

И, судя по всему, я правильно сделала, что не вмешалась. Мне хотелось, не скрою. Но я смогла сдержаться. Ну что же. Вы молодец, леди Сандра.

Я сделала несколько глотков свежезаваренной лимонной мяты, которую в этих краях использовали вместо обычного чая. Освежает, конечно, хотя и непривычно несколько.

Вытерла губы белоснежной салфеткой и отодвинула приборы.

Генерал, который мгновенно расправился с оладушками, не выглядел особо довольным. Конечно, для мага огня это не еда, а так, подготовка к основному принятию пищи.

И я не ошиблась.

Потому что Калиша вернулась с приличных размеров сковородой, на которой шкворчала яичница из пяти, не меньше, яиц.

Вот как…

Я посмотрела на яичницу и поняла, что поторопилась. И почему у них тут оладушки подают раньше, чем основное блюдо?

Лицо генерала просветлело и яичницы как не бывало.

Дети ее проигнорировали.

Ага. Значит, все-таки для того, чтобы близнецов в первую очередь накормить, Калиша эти оладушки и принесла.

Ладно, будем иметь в виду.

— Спасибо, чудесные оладушки, госпожа Калиша, — поблагодарила я, продолжая, однако, сидеть за столом.

Ведь не принято вставать из-за стола раньше, чем встанет хозяин. Я и так опоздала. Нечего показывать себя с худшей стороны.

— Папочка, мы поели! — друг за другом сказали детки, и довольный генерал кивнул:

— Молодцы. Можете вернуться в детскую. Я и леди Сандра позже к вам зайдем, — сказал он и взглянул на меня.

Я кивнула. Зайдем, конечно, зайдем. Только сначала пусть все-таки мне объяснит про поцелуи, магию и прочее. Да, и про ожерелье!

Дети чинно вышли из-за стола, степенно дошли до двери, а там уж пустились со всех ног.

Генерал улыбнулся и глаза его засияли. А любит он своих близнецов, прямо вот по-настоящему.

Потом посмотрел на меня:

— Если вы закончили, леди, то позвольте пригласить вас на небольшую прогулку, — вдруг сказал он, а я от неожиданности вздрогнула.

В сад? Туда, где мы были ночью, вдвоем?

— С удовольствием, генерал Лайат, — медленно сказала я и встала.

— Кстати, у меня к вам есть несколько вопросов, — добавила я, когда мы вышли из дверей наружу.

День обещал быть прекрасным. Солнце сияло вовсю. Трава зеленела, цветы одуряюще пахли. И водопад, который оказался куда ближе, чем я думала, шумел и брызги от него долетали до лужайки, на которой мы и остановились. Честно говоря, пейзаж навевал мысли об отдыхе, а никак не о серьезном разговоре с работодателем. Мы в пансионе очень любили такие солнечные дни. В такой день старшая проводила одно или два занятия во дворике. А мы не столько слушали, сколько радовались погожему дню и солнышку. Потому что в наших краях солнце нечастый гость, к сожалению.

— Слушаю вас, леди Сандра. Задавайте вопросы, — генерал остановился перед скамейкой, стоящей в отдалении.

— Присядем? — он подождал, пока я села и сел следом.

Неожиданно я почувствовала себя неуверенно. Вот хотела спросить про поцелуи, конечно. Но вдруг заколебалась.

От генерала пахло нагретым металлом и свежестью. Довольно приятный запах, но будоражащий. По телу пошли мурашки. Я искоса посмотрела на глядящего вдаль героя нации. Профиль точеный, подбородок ого-го. Да, Огненосец внушал опасение одним своим видом. И не только опасение, а… трепет.

Вот!

Мое сердце затрепетало. Я вздохнула, подбородок подняла повыше и сказала:

— Извольте объясниться, генерал. Что означали ваши поцелуи этой ночью?

Все. Я сказала и прикусила губу.

Огненосец серьезно посмотрел на меня и ответил, хмыкнув:

— Леди Сандра, поцелуев не было.

Я же от изумления даже приподнялась и выпалила:

— К-как не было? Я прекрасно помню, что были! И руки вы мне, извините, скрутили, да!

Генерал Лайат нахмурился:

— Леди, присядьте. Я все сейчас объясню.

Я фыркнула, но села:

— Да уж, будьте так любезны!

И он объяснил. Просто, доходчиво. Я была права, это вовсе не были поцелуи. Таким способом генерал, оказывается, спасал меня от перегорания. У меня и правда открывалась магия.

— Значит, мое ожерелье сгорело? — задумчиво сказала я и коснулась шеи.

— Ожерелье? — поднял бровь генерал. — Я не видел на вас никакого ожерелья… — он нахмурился, — или это была нечто вроде защитного артефакта?

Я кивнула:

— Да, мне выдали перед отъездом. Близнецы же с даром и, как мне сказали, были случаи прорывов.

Генерал посуровел:

— Были, леди. Впрочем, я не скрывал этого факта. Как вы понимаете, и оплата у меня поэтому соответствующая.

Он мрачно посмотрел на меня:

— А насчет ожерелья я могу сказать только одно — оно, точнее, защитный артефакт принял на себя бОльшую часть прорывающегося источника. Иначе, — он прищурился, — и я вряд ли тогда смог бы вам помочь его сохранить.

— У вас очень интересный источник, леди Сандра. Давно не встречал ничего подобного, — медленно добавил он и помрачнел еще больше.

Я пожала плечами. Как по мне, так никакого источника мне не надо. Теперь вот мне придется не только близнецами заниматься, а еще и собой. А как?

Нанимать учителя или бросать такую перспективную работу и поступать в Академию?

Упаси Боги…

— Кто ваши родители, леди? Вы их знали? — и он посмотрел на меня таким взглядом, что мне отчего-то стало неловко.

— Нет, — медленно сказала я, неосознанно касаясь медальона через платье.

— Меня нашли у дверей приюта, и от них мне осталось только вот это.

Я вздохнула и попыталась вытащить медальон наружу. Не знаю, почему, но мне казалось, что как только генерал Лайат его увидит, так сразу поймет, кто мои родители.

Глупо? Может быть.

Медальон вылезать никак не хотел, и я, отвернувшись, расстегнула несколько пуговок и с трудом, но вытащила его наружу. Только с шеи не сняла. Чувствовала, что — нет, нельзя.

— Вот, — сказала я генералу, показывая медальон, лежащий на ладони.

И тут из кустов выскочила разъяренная,