– Где этот договор? – спросил Мейсон.

– Я не знаю. Он был у Джона Каллендера.

– А у вас нет копии?

– Нет, адвокат не сделал копии. Это было просто письмо,которое она мне написала своей собственной рукой. Мы обе подписали его, но онане сняла копии. Когда Джон Каллендер захотел, чтобы я написала вам письмонасчет лошади, он сказал, что оставит у себя на несколько дней этот договор,поскольку собирается охранять мои интересы. Я согласилась. Он имеет здесь, вВэлли, большое влияние. Я дала ему договор, а он мне – двести пятьдесятдолларов.

– У вас с Лоис были проблемы с тем ангажементом в Броули?

– Да.

– Вы ее там встречали?

– Да.

– Как она была тогда одета?

Шери Чи-Чи улыбнулась.

– Была одета не она.

– Я имею в виду…

– О-о, я поняла. Да, я скопировала ее костюмы. В концеконцов, черт возьми, мне надо было на что-то жить. Я все время стремиласькак-то вырасти на сцене, с тех пор как Лоис вышла замуж. Я не собираласьуходить только из-за того, что у нее изменились планы. У нее был богатый муж.Он мог содержать ее. У меня никого не было.

– Кроме Гарри, – вставил Мейсон.

– Оставьте намеки, – огрызнулась она. – Не путайте телегу слошадью.

– Что вы делали после того, как вышли от Каллендера в двачаса этой ночью?

– Спустилась вниз в холл, а затем встретилась с Гарри.

– Гарри ждал на улице около отеля?

– Да.

– Затем вы вернулись снова, около двадцати минут третьего.

Она выпрямилась в кресле. Ее глаза расширились.

– Куда вернулась, мистер Мейсон?

– Вернулась в номер Каллендера.

Она медленно отрицательно покачала головой.

– Гостиничный детектив говорит, что вы возвращались.

– С какой стати? Нет, мистер Мейсон, я не возвращалась.

– Он помнит это очень отчетливо, – настаивал Мейсон. – Вывернулись в отель, пересекли холл и направились к лифту. Одеты вы были примернотак же, как сейчас, и у вас в руках был скрипичный футляр. Естественно, выпривлекли внимание гостиничного детектива. Он остановил вас и захотел узнать,что вы там делали. Вы сказали, что хотели встретиться с одним из постояльцевотеля, и он потребовал, чтобы вы сказали с кем. В результате вы ответили, что смистером Каллендером. Гостиничный детектив позвонил в номер Каллендера, затемподозвал вас к телефону и прослушал, о чем вы говорили. Вы сказали, чтоподнимаетесь. Разумеется, Каллендер просил вас поторопиться. Вы сели в лифт иподнялись наверх. Вы вошли в номер Каллендера примерно в два двадцать три иоставались у него девять или десять минут.

Она отчаянно покачала головой, отрицая это.

– Это была не я, мистер Мейсон. Я была у него без четвертидва. А в два часа ушла. У меня не было никакого повода для возвращения.

– Вы сказали, что кто-то видел, как вы уходили? – спросилМейсон.

– Да. В коридоре была горничная, когда я выходила в двачаса.

– Дальше?

– Я пошла к лифту, но затем передумала. Мне пришло в голову,что можно с таким же успехом спуститься пешком. В отелях обычно не очень-толюбят, когда девушки снуют взад-вперед по ночам, – в общем, вы меня понимаете,мистер Мейсон… Я не такая уж дура. Чтобы сделать артистическую карьеру,приходится всем этим заниматься, причем не один раз. Я и не пытаюсь скрыватьсвоих – можете их назвать деловыми – качеств. Я и одеваюсь таким образом, чтобыпривлекать достаточно внимания. Это часть моего бизнеса, мой дополнительныйисточник дохода. Когда девушка идет по улице такого городка, как Броули илиПаломино, она хочет, чтобы на нее смотрели. Мужчины присвистывают, глядя нанее, говорят о ней, а затем приходят и платят деньги, чтобы посмотреть, как онатанцует.

– Итак, вы решили спуститься пешком?

– Да. Пошла вниз по лестнице в холл.

– И вы не возвращались в два двадцать две или два двадцатьтри?

– Никогда, мистер Мейсон.

– И вы, конечно, можете это доказать?

– Разумеется. Я была с Гарри.

– Как долго?

Она встретила взгляд Мейсона с полным спокойствием.

– Так долго, сколько было необходимо, мистер Мейсон.

– Я в курсе, что Гарри приходил к Каллендеру примерно в часдвадцать ночи, – сообщил Мейсон.

– Гарри? О нет, вы ошибаетесь.

– Нет. Гарри приходил к нему.

– Может быть, к кому-то еще на этом этаже, но не к ДжонуКаллендеру.

– К Джону Каллендеру, в час двадцать.

– Хорошо, а что, если и приходил? Джон Каллендер был жив,когда я уходила от него в два часа, и горничная видела, как он стоял в дверях,провожая меня. Она узнала нас обоих.

– Что-нибудь еще? – спросил Мейсон, решив закончить этутему.

– Да. Я знаю, что Артур Шелдон был в номере прямо напротивпо коридору от номера Джона Каллендера. Я знаю, что Артур Шелдон, ну, в общем,всегда ухлестывал за Лоис. Вы мне нравитесь, мистер Мейсон. Думаю, что вы сомной вели честную игру. Я считаю, что мне следует рассказать вам это, чтобы вы,ну, в общем, не споткнулись. Теперь вы знаете, что к чему.

– Вы собираетесь по-прежнему использовать имя Лоис Фентон? –задал очередной вопрос Мейсон.

– Не знаю. Думаю, что да. Мне оно нравится больше, чем АйринКилби. Моя сценическая карьера построена на этом имени. Все мои контрактыоформлены на это имя. Ангажементы тоже на это имя.

– Учтите, будет много всяких кривотолков, особенно в прессе.

Она обхватила руками колени, закинула назад голову ирассмеялась.

– Вы думали, меня это напугает?

– Я хотел проверить, какова будет ваша реакция.

Она взглянула на свои ноги и похвасталась:

– Я очень фотогенична, мистер Мейсон.

– Иными словами, вам импонирует любой шум вокруг вашегоимени.

Зазвонил телефон, номер которого знали немногие. Мейсонкивнул Делле Стрит. Она водрузила аппарат на его стол и сняла трубку.

– Алло… – Затем обратилась к Мейсону: – Будете разговариватьс Полом?

Мейсон буркнул что-то неопределенное.

– Пол говорит, это важно.