Спрятав свои сокровища по карманам, юноша предложил товарищам осмотреть замок основательно. На шум никто не явился, терять им всё равно было нечего, так почему бы не приступить к тому, о чём они давно уже грезили.

Вспомнив о схеме, так выручивший их (как это странно ни звучало бы в данной ситуации), уже окончательно ожившие Рон и Нед стали рыскать по карманам. Но копий нигде не было. Артур с ужасом обнаружил то же самое: в его карманах не было ни его личной копии, ни записной книжки.

— Клянусь, я брал её с собой! Книжку! Мы ведь шли по схемам, куда они все запропастились?!

— Ну, что ж поделать, друзья, придётся нам идти "на ощупь"… — со вздохом подытожил Нед.

Каждый взял по свече, подготовленной словно специально для незваных гостей, и трое мужчин тихо и медленно, стараясь, всё же, не особенно шуметь, двинулись вверх по лестнице, устланной красной ковровой дорожкой с мягким, чистым ворсом.

В коридорах на втором этаже было несколько темнее, хотя по стенам были развешены свечи. Стройные ряды комнат уходили направо и налево. Старинные двери с затейливыми украшениями были пронумерованы, как в гостинице. Но вот что примечательно: ни у одной двери не было ручки. Рон попробовал ухватиться за край двери и дёрнул. Но тщетно. Дверь была заперта на ключ. Как и все остальные.

— Я предлагаю разделиться. Я пойду по правому коридору, а ты, Нед и ты, Рон, пойдёте по левому.

— Ты с ума сошёл? Зачем? Входная дверь заперта наглухо, никаким ключом её больше не откроешь. Нам некуда спешить, Артур.

Лицо Рэйвена ярко осветилось огоньком свечи. Оно было спокойным, даже умиротворённым, полуприкрытые глаза почти ничего не выражали, а губы тронула странная, застывшая улыбка.

— Как хочешь, друг мой, как хочешь! Мы пойдём вместе и дальше и не будем разлучаться, — с этими словами Артур двинулся вперёд по левому коридору.

Шествие закончилось тупиком: Рон, в надежде найти хоть одну открытую комнату, проверял каждую дверь, но все они, как и последняя, тупиковая дверь, были заперты.

Процессия, очень похожая на погребальную, двинулась в обратный путь и в правый коридор. Всё было так же: ни одной отпертой комнаты, и наши друзья уже начали совсем разочаровываться, как вдруг самая большая, последняя дверь легко отворилась. Взору предстала роскошная комната: снова красный цвет, снова бархат; в самом центре — стол из красного дерева, огромный, окружённый изящными стульями; большой тёмный камин, с пылающим огнём и много, много этажерок и шкафов с книгами, уходящих под самый потолок и потому опоясанных узенькими лестничными площадками с элегантными перилами, соединяющими несколько винтовых лесенок.

На столе стоял поднос с тремя чашками крепкого кофе и тремя бутербродами с маслом. На небольшом, пожелтевшем от времени клочке бумаги значилось лаконичное "Добро пожаловать!".

— Думаю, это нам трогать не стоит, — с опаской поглядывая на угощение, сказал Артур.

— Разумеется, если хочешь пожить ещё немного подольше, — в свойственной саркастической манере ответил Рональд.

Нед кое-что смыслил в ядах, но только когда они находятся либо в баночке, либо в желудке несчастного. Определить же, опасно сие подношение или нет, можно было только опытным путём, а в случае неудачи так нелепо умереть не хотелось никому. Ведь вряд ли здесь хоть кого-то ждут с распростёртыми объятиями.

— Отсюда должен быть какой-то тайный ход и не один. Комната очень смахивает на рабочий кабинет, а владельцы замков, почему-то любят укромные местечки в личных комнатах. Нужно обыскать стены и шкафы. Где-то должна быть потайная дверца, — и предприимчивый Рональд ринулся в бой с пока ещё не обнаруженными, но непременно существующими, лабиринтами.

Долгие поиски не дали ничего, кроме тяжести и усталости. Всё было тщетно: никаких подземелий и тайных ходов найдено не было.

— Ронни, сколько сейчас времени..?

Рональд достал свои часы и объявил, что теперь его часы — весьма бесполезная вещь, ведь они остановились.

— Проклятье! Где же носит этого мистера Хоггарта… — Артур сел на пол и бессильно откинулся на стенку камина; закрыв глаза, он продолжил говорить, но уже хриплым полушёпотом, — Раз умирать, то умирать достойно… В честном бою, а не от голода или яда…

— Умереть ты всегда успеешь… — вставил Рон.

— А вот как раз-таки сейчас я умирать и не хочу… У меня только сейчас началась жизнь… И ей так скоро суждено закончится… Наверное, Тереза действительно права: мы редкостные болваны, возомнившие себя всемогущими… Мы пришли сюда, полные уверенности в своих силах… А что в итоге..? А в итоге мы просто нашли свою смерть… Сами шли в лапы к ней… Ха-ха! И поделом нам… Не знаю, как считаете вы, а я уверен, что мир ничего не потеряет с моей смертью. Я никому никогда не сделал добра… Никому никогда не принёс пользы… Я только мучил себя и всех, кому приходилось иметь со мной дело… Ну, что ж, я умру, и мою смерть заметит только Тереза, потому что я, бестактный идиот, осмелился так бесцеремонно предлагать ей добровольно запереть себя в клетку, обречь себя на томления и страдания… Зато теперь она уедет в Индию, заживёт там счастливо и, если и будет вспоминать меня, то только с недоумением и неприязнью…

— Артур! Мальчик мой, что ты говоришь! У тебя всегда был я, Рон, мы любим и ценим тебя!

— Ах, — устало отмахнулся Артур, — не берите в голову то, что я сейчас наговорил. Это всё от слабости. Интересно, сколько мы здесь пробыли..?

Почему-то никому не пришло в голову распахнуть занавески. Бархатная, мягкая полутьма замка обволакивала и действовала несколько успокоительно, поэтому никому уже и не хотелось впускать яркий пронзительный солнечный свет. Рон подошёл к окну, взялся за гардины и заранее немного прищурился в попытке предотвратить резь в глазах от такого светового контраста. Но это было совершенно без надобности — за окном было темно. Стояла глубокая ночь.

— Ничего не понимаю… Я совершенно не замечал хода времени. Но у меня уже нет сил удивляться… Я голоден, у меня болит ладонь, и терять мне уже нечего, поэтому я не стану отказываться от доброты мистера Хоггарта и, пожалуй, перекушу.

Подойдя к столу, Рон взял кружку и медленно поднёс её ко рту.

— Подожди! — вскакивая вскрикнул Рэйвен, — угостимся все вместе. Если умрём — то умрём все вместе, друзьями.

И все трое опустошили кружки и съели по куску хлеба с маслом. Ничего не происходило. Возможно, яд не быстродействующий… А может, яда и нет вовсе.

Не собираясь выжидать подтверждения призрачной