вечера координировать свои планы, чтобы их отряды не столкнулись где-нибудь лбами. А то могло случиться так, что один отряд ломится в переднюю дверь, а другой в это же время лезет с черного хода.

Поскольку Торрио подозревался в соучастии по делу об убийстве Бернса, то мэр отменил его лицензию на продажу алкоголя. В публичном доме Торрио дела пошли через пень колоду. Таким образом, положение Ротшильда, которое он лелеял в душе, оказалось весьма шатким.

«Бриллиантовый Джим» Колозимо

Однако его переживания были никому, кроме него самого, не интересны. Их следовало хранить про себя. Леви умирал. И если еще оставались какие-то сомнения, то достаточно было посмотреть на Бриллиантового Джима. Ярким свидетельством его смятенного состояния был кожаный мешочек с бриллиантами, который он жестоко терзал в руках. Кенна и Кулин сидели тихо, не пытаясь обхаживать мэра, который, очевидно, и не был к этому расположен. Колозимо чувствовал, что именно он должен сделать чудесный прорыв. Он изводил Торрио вопросами, и его зависимость от первого помощника увеличивалась изо дня в день.

Торрио тем временем уединился в своем автомобиле. Пока он сидел за рулем, его мозг напряженно обдумывал ответные действия и пути возможного решения проблемы. Бесцельные поездки приводили его за город.

Он вырос на улицах города и не был, несмотря на самообразование, большим любителем природы. Для него примула, растущая на берегу реки, была всего лишь сорняком[23].

Однако он очень живо откликался на новые веяния в коммерции. Он замечал, не теряя из виду свою основную цель, как вдоль пыльных дорог постоянно идет строительство. Возникают новые бензоколонки, закусочные, танцевальные клубы.

Люди становились все более мобильными. Водитель превратился в фигуру, с которой следовало считаться. Он покрывал большие расстояния и нуждался в плотной еде. Торрио напряженно размышлял. Если подумать, то водитель — это просто человек на колесах. В глубине своей он сохранил те же желания и привычки.

Джей Ти купил карту. Его автомобиль останавливался в пригородах и поселках. Торрио везде говорил, что он ищет место под ресторан. Себя он убеждал, что ему в первую очередь важна атмосфера и поведение людей в населенном пункте. Это убеждение заставляло его общаться с мэрами и начальниками полиции. Он хорошо разбирался в людях.

В Джонни Паттоне он почувствовал родственную душу. В двадцать пять лет Паттон стал председателем поселка Бернгем, расположенного на 18 миль к юго-востоку отЛуп, с площадью в одну квадратную милю и населением примерно тысяча человек. Поскольку никто не заинтересовался должностью председателя, то юноша принял этот пост в надежде что-нибудь выжать из него. Паттон с горящими глазами выслушал идеи Торрио и поздравил самого себя с блестящей интуицией.

Он показал гостю двухэтажное здание, которое использовалось под ресторан и танцевальный зал. Это была гостиница «Наконечник стрелы». С понимающим кивком председатель Паттон указал на ее расположение. Она находилась на границе между Иллинойсом и Индианой. Ее покупная цена составляла 15 000 долларов.

Рассказав о своем проекте Колозимо, помощник живо описал местность. Колозимо уже давно не слышал таких забавных шуток. Он развеселился: «Ага, я понял. Копы из Индианы ломятся на кухню, а тем временем пташки улетают из окна гостиной в Иллинойс. Копы из Чикаго лезут в гостиную, а детки спасают свою задницу в Индиане». Он сотрясался от смеха: «Черт возьми, Джонни, я отдал бы миллион баксов, чтобы посмотреть, как Данненберг будет из кожи вон лезть в этом местечке».

В результате перестройки на первом этаже в «Наконечнике стрелы» появилась гостиная, бар и ресторан. Второй этаж был разделен на небольшие спальни. Из Леви была вывезена группа девочек. Папон был назначен управляющим, начальник полиции встал за стойку вместо бармена, а три доверенных лица из поселка стали служить официантами.

Приехали арендаторы из Леви. Они задумчиво осматривали помещения. По здравому размышлению Торрио открыл двери для ограниченного числа борделей, баров и игорных залов. Он предвосхищал идею современных торговых центров, расположенных на окраине. Разнообразие и количество привлекали большее число людей, чем отдельное заведение, и каждый из владельцев мог получить свою долю. Торрио был уверен в своих деловых талантах.

«Денди Джо» Хогерти вполне мог получить помещение под игорный зал, если бы не его пристрастие к алкоголю и невоздержанный язык. Из всех мест на земле он выбрал именно бар в «Наконечнике», чтобы распустить язык и назвать Торрио «сутенером».

Денди Джо оказался в канаве с пулей в голове. Торрио, как видно, мог сносить насмешки над собой, только если ставки были высоки. Но Хогерти был мелкой сошкой. Обычно Торрио использовал убийство только в крайнем случае, но, может быть, он просто хотел проверить эффективность своей службы безопасности.

Он не мог ни что пожаловаться. Бармен скинул фартук, надел фуражку полицейского и вынес заключение, что убийство было совершено неизвестными. В довершение всего у убитого кто-то украл кошелек. Возможно, это был сам шеф полиции.

«Проституция по-деревенски», так газеты отзывались о Бернгеме. Журналист, который провел несколько вечеров в «Наконечнике», сделал вывод, что доход от проституции в нем составлял около 9000 долларов в месяц. Торрио построил второй публичный дом. Могло показаться, что он старался превзойти самого себя. Вовсе нет. Он хотел предусмотреть все случайности. Разборчивый клиент может не найти ничего подходящего для себя в «Наконечнике стрелы». А энергичный клиент, возможно, будет так часто заходить в «Наконечник», что через некоторое время ему станет не хватать свежих впечатлений от общения с местными красавицами. В таком случае клиент сможет зайти в «Амбар», на котором также стоял герб Торрио.

Переезд на свежий воздух стал сенсацией во многих отношениях. Торрио чувствовал, что проституция уже не справляется с темпами развития метрополий. Для городских жителей с машиной Бернгем был идеальным оазисом. Но что. если у рабочих новых промышленных районов не будет машин?

Южные пригороды уже превратились в дебри из сталелитейных заводов, нефтеперерабатывающих комплексов и фабрик. Их обслуживание находилось на низком уровне. Проституция развивалась хаотически. Отели и меблированные комнаты не потрясали ни фантазией, ни свежими лицами.

Используя кладезь своих непревзойденных организаторских талантов, Торрио тщательно спланировал стадии развития сети пригородных борделей. Он приобрел или построил публичные дома в индустриальных городках штата Иллинойс: Саут Чикаго, Стикни, Чикаго Хайтс, Розен Форест Вью, Берр Оук, Блю Айленд — и Индианы: Ист Чикаго, Гэрри и Уайтинг.

Это были двухдолларовые бордели. Когда к девушке приходил клиент, она получала полотенце и медный номерок. В конце трудового дня ей платили 80 центов за каждый жетон.

Если