Всю обратную дорогу Лика только и думала о мальчишке. Попеременно то хмурилась, то светлела лицом. Было от чего: ее мысли, а точнее, скорее даже чувства, были весьма противоречивы. С одной стороны, она понимала, что мальчик сумеет усложнить ей жизнь не на шутку. Если захочет, конечно. С другой стороны, надеялась, что они все-таки сумеют найти общий язык. И она справится, несмотря на все возникшие трудности. Другого пути у нее не было. Ее племянник не должен был повторять до конца ее собственный путь, а должен, хоть и запоздало, обрести настоящий дом. А еще… После того как Лика увидела сегодня Федю, с этой его жвачкой и наглой улыбочкой, у нее возникло стойкое ощущение, что Анжелка все-таки сумела тогда спастись. Или воскресла. Или переродилась — неважно. Главное, что она не была мертва. И те угрызения совести, что страшным зверем рвали Лике душу с того момента, когда она решила пойти на попятный, вытащить Анжелку из ванны, но поняла, что уже слишком поздно, как будто вдруг отступили. От одного только вида мальчишки, который на Анжелку был внешне вроде как и не похож, но в то же время имел с ней сильное неуловимое сходство. Оно проявлялось в его манере усмехаться, смотреть, как-то по-особому голову наклонять. Наследственность, родная кровь. Хотелось верить, что в Феденьке не проснутся все прочие гены, доставшиеся ему по материнской линии, и у него однажды не возникнет желания избавиться от Лики, тоже подстроив ей несчастный случай, очередной в их семье. Тут Лике оставалось только вздохнуть: если он когда-нибудь задумает что-то подобное, то она воспримет это как справедливое возмездие за собственные грехи. Но все же надеялась, что парень не пойдет по стопам мамы и тети. Просто потому, что окажется лучше их обеих. Вырастет таким, что Лика сможет им только гордиться. Но что бы ни готовило будущее, а сейчас главным было забрать его и суметь подобрать к нему ключик.

Влад, до последнего надеявшийся, что Лика все же одумается, только увидев с порога ее лицо, сразу понял, что обратного хода уже не будет. Помрачнел, словно туча:

— Нет, скажи мне, и чего тебе только не хватало в этой жизни? Ребенка? Но ты что, своего не можешь родить? Когда к этому реально будешь готова. А не как сейчас, с бухты-барахты, после какого-то увиденного сна. Что за бред?

— Это не бред, — именно сном Лика объяснила Владу начатые поиски Феди.

Просто не нашла, что ему еще сказать в тот момент. Да и сейчас еще не готова была признаться, что в детдоме все эти годы рос Анжелкин… нет, теперь ее родной сын. Нелегко было брать на себя чужой грех. Тем более такой, слишком тяжкий по мнению девчонки, которая сама выросла в детдоме, нахлебавшись там жизненных реалий по самые уши. Особенно начиная с подросткового возраста. Так что — прочь оттуда Феденьку, прочь! Домой, пока и он в те же помои с головой не окунулся! Лика не знала, какие у них там воспитатели. Знала одно: даже если с воспитателями повезет и они окажутся очень хорошими, это все равно положения полностью не спасет. Потому что даже в многодетных семьях за родными детьми родители не всегда успевают уследить. А тут, при казенном соотношении детей и взрослых…

— Анж! — окликнул ее Влад. — Да что с тобой, а? Может, тебе в санаторий какой-нибудь стоит съездить? Нервы там подлечить.

— И не надейся, — желая смягчить новость, Лика положила ладони Владу на грудь. На его мощную, рельефную грудь, которую он так старательно качал в спортзале. — Последняя справка будет готова через неделю, и я сразу поеду, чтобы его забрать.

— Через неделю? — Влад окончательно скис. Взял Ликины руки за запястья. Наверное, ему бы очень хотелось сейчас ее отшвырнуть, наорать. Да только для него это было равносильно тому, чтобы выбросить свой кошелек. А Влад знал, что новый найти будет не так-то просто, особенно после того, как предыдущая любовница ославила его среди обеспеченных женщин этого города. И не исключено, что за его пределами — тоже. Так что он поднес Ликины руки к губам: — Анж! У тебя есть еще неделя на то, чтобы не сделать ошибки. Я знаю, что творческих людей иногда клинит, но не настолько же!

— Влад, это решено!

— А мое мнение тебя, значит, совсем не интересует?

— Ну почему же, — высвободив руки, она обвила его ими за шею. — Я тут подумала. Ты ведь давно хотел съездить на море?

— Хотел бы. Только не втроем с твоим пацаном. Да и паспорта у него нет, это сколько времени уйдет на оформление?

— Его сейчас никто и не выпустит, пока он еще официально не усыновлен. Зато у тебя паспорт есть. И пока у нас тут будет сыр-бор, не съездить ли тебе отдохнуть? («И под ногами у меня не путаться с этим твоим настроением».) Я верю, что ты там не будешь мне изменять, поэтому готова тебя отпустить одного. («Наверняка будешь отрываться по полной, но все равно никуда не денешься, приедешь обратно, потому что, судя по слухам, там и без тебя хватает таких, местных».) Ты все обдумаешь в комфортной обстановке, успокоишься. А я тем временем попытаюсь тут наладить нормальный быт.

— Он и так у нас был нормальным, Анж, пока тебе в голову блажь не взбрела.

— И дальше будет совсем неплох, просто чуть-чуть изменится.

— Чуть-чуть… — он картинно возвел к небу глаза. Но Лика видела, что идея с поездкой ему понравилась. Оживился, лицом посветлел. А потом еще подхватил ее на руки и снова унес на кровать. То ли желая отблагодарить за такой подарок, как поездка к теплому морю, то ли чтобы продемонстрировать, как им хорошо и вольно вдвоем и чего она лишается, приводя в свой дом пацана. Да, с Фединым появлением кое-чего они себе позволить точно уже не смогут. В частности, такого вот зрелищного стриптиза под музыку, который сейчас устроил ей Влад. Он танцевал перед ней, в качестве шеста используя один из прикроватных столбиков, поддерживающих стильный полог. То соскакивая на пол, то запрыгивая на кровать с грацией дикого зверя, так что матрас почти не колыхался под его немаленьким весом. Красуясь перед Ликой своим телом, которое, как он и сам прекрасно знал, было великолепно. Лика не раз заставала его, когда он украдкой любовался собой, стоя перед зеркалом. Что ж, тут действительно было на что посмотреть! И потрогать, и обнять — это даже не оспаривалось. Но Лика не была готова возводить Влада на пьедестал, ради него забывая обо всем остальном в этой жизни. Даже несмотря на то незабываемое, волшебное удовольствие, которое он со своим совершенным телом дарил ей в постели.

Позже, в очередной раз вознеся Лику к самому куполу неба в алмазах, Влад вытянулся на постели. Он всегда делал это так, как на Ликиной памяти никто другой не умел: без всякой ложной скромности, умудряясь при этом выглядеть не голым мужиком, а царем зверей. Приподнявшись на локте, Лика невольно залюбовалась им. И при этом не могла себя не спросить: а сколько же женщин будут вот так же разглядывать его в ближайшее время там, на море? Ох, немало! Но как ни странно, а ревности Лика при мысли о них не испытывала. Сама себе удивлялась: вроде как этот прекрасный мужчина должен принадлежать только ей? Но что-то циничное в душе холодно подсказывало ей, что с них обоих не убудет, что бы он там, на отдыхе, без нее ни творил. Она об этом все равно не узнает, если только не поставит перед собой такую цель. А он, вернувшись, снова переключится на нее. Может быть, даже с еще большим жаром, чем прежде. Но ведь перед этим-то что-то у него все-таки будет? Так почему же она его не ревнует? Нисколечки? Лилька, старая детдомовская подруга, говорила в таких случаях: «Оно меня не греет». Вот и ее «не грело», несмотря на то, что Влад по мере сил о ней заботился и услаждал ее взор, и даже помог ей наконец-то побороть свои страхи в этом доме. Он был ей нужен, ее к нему тянуло, но при этом Лика была вынуждена признаться самой себе, что совершенно его не любит. Может быть, Ванька напрочь выжег в ней эту способность любить? Тогда хорошо бы, если она лишилась ее только в отношении мужчин. Потому что Федьку, сына, она должна полюбить! Им обоим без этого будет никак, иначе, не чувствуя ее искренности, он не сможет ответить ей тем же. А для Лики очень важно было, чтобы он смог.