У нас такие раньше члены ЦК КПСС носили. Но без кипы и зимой. И только на трибуне мавзолея. Лично я убежден, что Мордехай не снимает эту штуку даже в душе. Называется она — штраймл.

Почтальон Печкин всегда неукоснительно соблюдал правила — приносил дяде Федору посылку, но не отдавал, потому что у дяди Федора документов не было. И у кота Матроскина и Шарика — тоже не было. Но Печкин каждый день приносил посылку и не отдавал — потому что правила. Мордехай тоже соблюдал правила. Твои. Их шестьсот тринадцать. Их и запомнить непросто, не говоря уже о том, чтобы соблюдать. Но Мордехай соблюдал. Как и многие другие верующие в тебя евреи. Потому как ты велел. Ну или они сами придумали, что ты так велел.

Каждый божий день Мордехай в кипе и в штраймле поверх кипы приносил дяде Федору посылку и каждый божий день уносил ее обратно.

Соболя, из которых делают эти штраймлы для Мордехаев, — их выращивают в клетке. Они даже по снегу ни разу в жизни не бегали. Они рождаются сразу штраймлами, живут штраймлами и умирают штраймлами. И Мордехаи тоже. И дети Мордехаев. И внуки. Они рождаются в клетке из твоих заповедей, живут в этой клетке и умирают в клетке.

Многие соболя и Мордехаи не знают, что вообще есть другая жизнь. Многие знают, но считают другую жизнь недостойной еврея. Вернее, они считают тех евреев, что живут другой жизнью, — недостойными. Праведный Мордехай должен соблюдать все твои шестьсот тринадцать заповедей. Переубедить их невозможно — они штраймлы.

Но послушай: во имя святого Иоанна Колтрейна, ну то бишь Джона Колтрейна, — отдай уже дяде Федору посылку и выпусти соболей на волю. Да и Мордехаев тоже. Ну, если ты, конечно, есть.

Не те нынче евреи пошли. Не те

К штраймлу и Мордехаю полагается сюртук. Ну халат такой черный. По мнению самого Мордехая, именно ты наказал ему носить это. В тени плюс тридцать, люди молятся на кондиционер, а ты заставляешь молящегося на тебя Мордехая носить сюртук и штраймл. Похоже, ты не очень-то любишь этого самого Мордехая. Думаю, ты терпеть его не можешь. Кстати, я тоже. Наконец-то у нас с тобой есть нечто общее.

А знаешь что? Ни черта ты в шмотках не понимаешь. Ну, если ты вообще есть. Кстати, ты правда носишь все эти простынки, в которых тебя рисуют? Я понимаю, что они, скорее всего, от кутюр, но все-таки. Вот если бы я был Богом — носил бы Levis. 501-е, естественно. Те, что с пятью карманами и ширинкой на болтах. На земле оригинальные уже не найдешь, может, у вас там на небе еще остались? А ведь было бы неплохо, если бы в твоем раю все ходили в «левайсах». По крайней мере, стильно. Помнишь, кстати, рекламу «левайсов»? Там, где молодой Бред Питт выходит из тюряги? Бред Питт небрит и крут, а девка там у него такая, что ух. Не Даша, конечно, и даже не Снежана, но все равно ух. Там еще саундреком тирексовская 20th Century Boy.

Марк Болан, ну то есть Марк Фельд, — тоже еврей. Он играл глэм-рок еще до того, как Дэвид Боуи и Элис Купер придумали глэм-рок. А еще еврей Марк Болан первый в роке нанес себе блестки на веки и лицо. И, по мнению еврея Мордехая, именно из-за таких евреев, как Марк Болан, ты и отвернулся от нас. И храм из-за этого разрушили. И первый, и второй. Потому как не те евреи пошли. Не те.

Но ведь и Марк Болан о том же. Его первый альбом называется пророчески: My People Were Fair and Had Sky in Their Hair… But Now They’re Content to Wear Stars on Their Brows — «Мой народ был честным, и в его волосах играло небо… Но теперь он довольствуется звездами, украшающими его брови». Ну так и Мордехай то же самое говорит, только короче: не те евреи пошли. Не те.

Это я к чему все? Еврей я сейчас сижу в квартире своей бабушки и наговариваю на диктофон историю своей жизни. Которая уже совсем скоро закончится. На мне затертые джинсы Diesel, а в волосах играет небо. Прослушайте это сообщение. Это не спам. Я расскажу вам о Боге, которого не было.

Ну и это. Личная просьба. Если ты есть, конечно. Отложи там мне пару «левайсов», а? Размер 44–46, ну или 29 по-ихнему. Понимаю, что не те евреи пошли, но все равно отложи.

Жестоковыйные

Все-таки ты прав — жестоковыйный мы народ, евреи. Ты — это Бог. И так ты Моисею сказал, когда вы с ним на горе Синай сидели, скрижали писали. С этими скрижалями потом запутанная какая-то история получилась. Моисей их швырнул на землю, и они разбились. Так в Библии у тебя написано. А евреи веками спорят, как же так получилось, что взял и швырнул, как посмел — ведь это единственный артефакт в мире, сделанный вот прямо руками Бога, и его надо в музей было, чтобы всяких неверующих к нему приводить, показывать, и чтобы все неверующие такие: охренеть! — и сразу верили. Версий несколько: одни говорят, что Моисей просто не удержал, и цифры приводят: мол, скрижали весили триста сорок килограммов, попробуй удержи. Но в Торе прямо написано: швырнул, а не «не удержал».

Другие евреи говорят, что, мол, скрижали эти нес не Моисей — их несли буквы заповедей, написанные тобой. А когда буквы увидели, что эти богоизбранные и жестоковыйные вовсю Тельцу поклоняются, то взяли и улетели. А Моисей без помощи букв не мог тащить триста сорок килограммов. Красиво, конечно, но опять же — в Торе написано швырнул, а не буквы улетели или Моисей не удержал.

Есть еще крутая версия, что это ты во всем виноват. Ты — это Бог. Мол, когда ты увидел, что все эти тобой избранные жестоковыйные поклоняются не тебе, а Тельцу, то захотел забрать у Моисея скрижали. А Моисей жестоковыйный не отдавал. Вы подрались, мышка бежала, хвостиком махнула, скрижали упали и разбились. Но в Торе ни про драку, ни про мышку — ни слова.

Ну и основная версия, что Моисей, когда увидел, что его жестоковыйные соплеменники поклоняются не тебе, их избравшему, а Тельцу, то швырнул скрижали на землю и пошел жестко мылить выю евреям, а когда намылил, то и все жестоковыйные с намыленной Моисеем выей, и сам Моисей увидели,