доказывают, что на территории Японии жили завезенные с материка одомашненные собаки. На самом северном острове, Хоккайдо, собака с древних времен играла исключительно важную роль в жизни человека: как помощник и товарищ по охоте, при ранениях и переломах ее лечили, а после смерти хоронили в могиле. Однако на западе и севере центрального острова, Хонсю, где население занималось собирательством, мясо собак употребляли в пищу. При раскопках в этих регионах археологи обнаруживали собачьи кости в древних подобиях помойных ям вперемешку с раковинами. Благодаря более поздним археологическим находкам становится очевидно, что на Хонсю, в западной части которого и находилась столица Хэйанкё, людям было несвойственно видеть в собаках друзей или помощников.

Стали ли собаки счастливее в XXI веке?

В наши дни отношение японцев к собакам радикально изменилось – теперь собака даже не друг, а скорее ребенок, с которым «родители» трепетно возятся, вплоть до проведения особых защитных обрядов. По традиции в синтоистских святилищах в Японии принято молиться о здоровье детей трех-, пяти– и семилетнего возраста. При этом детям дарят сладкие подарки, они с родителями наряжаются в кимоно и устраивают фотосессию. Однако в условиях спада рождаемости современные японцы приводят своих разряженных собак или других питомцев, чтобы помолиться и об их здоровье и долгих годах жизни.

Таблички с молитвами в токийском храме

Gert-Jan van Stein / Shutterstock.com

Салонные косметические и спа-процедуры в Японии также доступны и для питомцев. Раз есть спрос, есть и предложение, хотя проблема содержания отловленных «потеряшек» или дворняг до сих пор стоит очень остро. К сожалению, большинство арендодателей и владельцев крупных кондоминиумов не хотят проявлять гибкость в вопросе содержания домашних животных в квартирах. Как правило, запрещается содержать их в жилых домах, кроме частных владений. Собака или кошка могут испортить стены и другие поверхности в доме, ремонт обойдется весьма дорого, поэтому иметь собаку могут себе позволить только обеспеченные японцы. Мало кто способен просто так, по доброте душевной взять «потеряшку» из временного приюта. Однако по прошествии трех дней, если новый хозяин не найдется, таких животных ждет печальная участь – газовая камера. Этот вопрос не оставляет японцев равнодушными – время от времени устраиваются уличные пикеты, – но действительность сурова, японская экономика и дефицит полезной территории делают свое дело.

Собака в национальном костюме, Киото

AlmostViralDesign / Shutterstock.com

Глава 5. Брошенные дети

Судя по некоторым письменным источникам Японии эпохи Хэйан, отношение к детям и материнству было разным в разных слоях общества. Обычно ребенок, зачатый в браке, был желанным, и о будущей матери старались заботиться: не позволяли много трудиться, всячески баловали, проводили защитные ритуалы, оберегая ее от злых духов. Однако на такое чуткое отношение к малышу могли надеяться лишь замужние женщины из среды состоятельных аристократов. Дитя, рожденное в знатной семье, было желанным независимо от его пола – его рождение, первые дни и годы сопровождались всевозможными церемониями на благо матери и новорожденного. В такой семье ребенка ждала родительская любовь и забота, но главное – ценностью была сама его жизнь. В бедных крестьянских семьях дело обстояло иначе.

Истоки традиции оставления новорожденных

Простое население отличалось более грубыми нравами. В крестьянской среде старались оставлять в семье первых детей, от остальных же намеренно избавлялись – выносили новорожденного далеко за пределы дома, надеясь на его скорую гибель от когтей и зубов диких животных, холода и голода. В японском языке это социальное явление, как и самих брошенных детей, издревле принято обозначать термином «сутэго» – «брошенный ребенок».

Говоря о сутэго, было бы некорректно разделять семьи на «благополучные» и «бедные», или же на «аристократические» и «крестьянские». Согласно источникам хэйанской эпохи, бросать собственных детей на произвол судьбы было принято и в среде придворных дам низкого ранга.

В японском обществе это явление возникло в глубокой древности, и первое описание намеренного оставления новорожденного приведено в мифологическом своде «Кодзики» («Записи о деяниях древности», 712 г.) и исторических хрониках «Нихон сёки» («Анналы Японии», 720 г.). В этих древнейших памятниках японской письменности описываются боги-демиурги и сотворение ими Японии. В них также подчеркивается особое значение здорового и крепкого потомства у супружеской пары. И в этих же произведениях содержится описание самого первого ребенка демиургов Идзанами и Идзанаги – уродца, лишенного костей, словно пиявка. Другие боги объяснили родителям, что во время брачной церемонии женой было нарушено табу – она первой обратилась к мужу. Идзанами и Идзанаги решили избавиться от младенца – положили его в камышовую лодку и пустили ее по морю. После проведения повторного ритуала при соблюдении всех правил у божественной пары стало рождаться здоровое и красивое потомство – боги-острова и боги-стихии.

Аристократка с ребенком

Гравюра Китагавы Утамаро. Около 1793 г.

The Metropolitan Museum of Art, New York (Public Domain)

Эти древние памятники письменности свидетельствуют не только о бытовавшем в японском обществе обычае бросать нежеланных детей на произвол судьбы, но и о том, что в категорию сутэго попадали хилые новорожденные. Также важно было и то, что сутэго еще не умерщвляли, а оставляли в живых. Очевидно, что письменные тексты Древней Японии, изобилующие мифологемами, напрямую отражали нравы, обычаи и религиозные представления общества, основные вопросы и проблемы, которые казались наиболее актуальными в тот или иной отрезок времени.

Важным источником с уникальным описанием обычая сутэго в X–XI веках считается сборник жанра сэцува «Кондзяку моногатари-сю» («Собрание повестей о ныне уже минувшем», XII в.). Пожалуй, именно в этом сборнике наиболее полно отражена жизнь простых жителей столицы Хэйанкё и прилегающих провинций, показаны самые нестандартные случаи из жизни японского общества того времени.

Идзанами и Идзанаги

Рисунок Нисикавы Сукэнобу. XVIII в.

The Metropolitan Museum of Art, New York (Public Domain)

Как уже было сказано, к решению бросить ребенка приходили не только простые жительницы столицы и крестьянки, но и аристократки низких рангов. Разумеется, в зависимости от происхождения и статуса матери причины и способы избавления от младенцев тоже различались.

Что касается крестьян, в первую очередь новорожденных оставляли из-за бедности и невозможности прокормить еще один рот, особенно если ребенок в семье был далеко не первенцем. Массовости этого обычая среди крестьян способствовала тяжелая экономическая ситуация: налоги зачастую были непосильными, земельные наделы – слишком маленькими или неплодородными. Однако бывали случаи, когда ребенок рождался хилым или с явными изъянами, и это означало, что невозможно вырастить его полноценным членом общества. Японское общество издревле и до сих пор требует труда сплоченной группы людей. Без коллективного труда, тем более когда речь идет о культуре выращивания риса и контроля ирригационных систем, выжить сложно. В основном по этой причине общество отдавало предпочтение здоровым и физически крепким людям.

Как исключение ранний сборник сэцува «Нихон рёики», составленный на рубеже VIII–IX веков, изображает просветленных людей с изъянами или наделяет их некоторыми физическими особенностями при рождении. Так, к примеру, реальный исторический персонаж, монах Гёги, «когда покинул материнскую утробу, был завернут в послед. Мать с отцом испугались и посадили его на развилку дерева. Прошла ночь, и они увидели, что мальчик сбросил послед и бойко говорит. Родители спустили его на землю и выкормили».

С тем же монахом Гёги связана еще одна история. Послушать его проповедь пришла одна женщина с сыном лет десяти. Он не мог ходить, и мать все время держала его на коленях или носила на руках. Мальчик постоянно капризничал, плакал и кричал. Монах, узрев в том ребенке его дурную карму, вынудил женщину избавиться от больного сына – выбросить в реку.

Физическое здоровье было превыше всего, оно ценилось обществом как залог успешного и процветающего государства, тогда как болезнь и нездоровье, вообще по синтоистским представлениям, считались скверной и «нечистотами». Подобное отношение к болезням породило в древнем японском обществе традицию избегать больных, зараженных людей. Участь их была печальной. Приблизившиеся к больным оскверняли окружающих, и они должны