чьей-то спальне. А потом… кабинет Харриса у них дома. Кэсси встала и подошла ближе. Все было так, как она запомнила. Как оставил Харрис. Вот только…

– Что такое? – спросила Эли.

– Симулятор Инферно, – ответила Кэсси, и голова у нее закружилась. – Кабинет Харриса. Там кое-чего не хватает.

– Не хватает?

Кэсси кивнула.

– Кажется, я знаю, что делать.

– И что?

– Вернуться в прошлое, – ответила она.

– Что это значит?

– Это значит, что я должна вернуться в Инферно.

Глаза Эли широко распахнулись.

– Вы говорите про «Паст-Крайм». Про их симулятор.

Кэсси кивнула еще раз.

– Я знаю эту компанию и знаю Криспина Лейка. Они не пожалели бы никаких денег, чтобы в точности все воссоздать. Факелов, церковь, где Харрис якобы проповедовал, – все! Наверняка они использовали все ресурсы, всю доступную информацию – и недоступную тоже.

– Вы думаете, «Паст-Крайм» знает об Инферно больше, чем полиция?

– Уверена, – сказала Кэсси. – Копы не могут платить за информацию. А Криспин Лейк – да. Но кто-то убрал одно устройство с места преступления. Если Лейк воспроизвел Инферно до мельчайших деталей, он воспроизвел и зацепки. Если пропал сканер отпечатка пальца, то что пропало еще? Сим Инферно может доказать, что кому-то было невыгодно, чтобы правда вышла наружу.

– Но если второе Инферно запланировано на полночь девятнадцатого, то, как только он запустится, будет уже поздно что-то делать.

– Я не собираюсь заходить в сим вместе с подписчиками, – сказала Кэсси. – Я зайду туда раньше.

– И как, скажите на милость, вы это сделаете?

– Я могу предложить Криспину Лейку нечто, чего он никак не может получить.

– И что же?

– Себя.

– Вас? – Лицо Эли скривилось от отвращения. – Вы собираетесь с ним переспать?

– Во-первых, фу! Во-вторых, фу опять!

– Ну это именно так и прозвучало.

– Нет. Я имею в виду себя виртуальную, не физическую.

– Гадость какая! Не подумайте, я не осуждаю. Но я все равно не могу понять, как вы убедите их пустить вас в сим до официального запуска.

– Несколько лет назад Криспин пригласил меня в приват. Поговорить наедине. Я согласилась. Он сказал, что «Паст-Крайм» разрабатывает сим на основе Инферно. Это было еще до начала рекламной кампании. И он хотел, чтобы я приняла участие.

– Полагаю, вы откзались.

– Он предлагал деньги. Много денег. Хотел создать виртуала Кассандры Уэст в своем симуляторе Инферно. Но Харрис все равно остался бы Верховным Светочем. А меня Лейк собирался представить наивной бестолковой дурой, которая понятия не имела о том, что замышляет ее муж. Лейк сказал, что это мой шанс получить прощение. Мол, люди увидят, что я не участвовала в организации Инферно. Но даже если бы все вышло так, вины с моего мужа это бы не сняло. Поэтому я сказала «нет». И больше мы с ним не общались.

– Но почему он должен поверить, что вы вдруг передумали?

– Потому что Криспин Лейк – перфекционист. Когда он узнает, что в его сим закралась ошибка, то поймет, что кому-то невыгодна правда. И захочет узнать кому. Ведь никто не знает о жизни Харриса и Кэсси Уэст лучше – ты понимаешь – самой Кэсси Уэст.

– Криспин Лейк ни за что не допустит постороннего в свой сим раньше официального запуска, – возразила Эли.

– Есть две вещи, которые Криспин Лейк ненавидит, – сказала Кэсси. – Не получить желаемого. И оказаться обманутым.

– Так что вы собираетесь делать?

– Симулятор Инферно запускается меньше чем через три дня. Мне надо связаться с Криспином Лейком, убедить его пустить меня в сим и, надеюсь, предотвратить глобальную катастрофу.

– Я должна пойти с вами, – сказала Эли. – У меня не меньше прав участвовать в этом, чем у вас. Моя жизнь разрушена – как ваша. Почему вам можно попытаться, а мне нет?

– Потому что я снаружи, а ты внутри. – Кэсси показала взглядом на стеклянную перегородку.

– Идите к черту! – вспылила Эли.

– Мне очень жаль. Правда, очень. Я ценю все, что ты мне рассказала. И я тебе верю. Даже если я такая одна.

Кэсси уже развернулась, собираясь выходить, но тут открылись двери в дальнем конце коридора и в них появилась Эммелин Проктер в сопровождении пары охранников с винтовками.

– Мисс Миллер, вам пора на фокусную группу, – сообщила Проктер. За ней возник третий охранник; он держал в руках смирительную рубашку. Кэсси увидела шприц, торчавший у Проктер из кармана.

– Что вы собираетесь с ней сделать? – спросила она.

– Мисс Миллер – не самая послушная воспитанница. Иногда нам приходится подталкивать ее к сотрудничеству. Поэтому на случай, если она не пойдет по собственной воле, у нас есть средства убеждения.

– Нет! – вскричала Эли. – Пожалуйста, миссис Уэст, вытащите меня отсюда!

– Я… Я не могу, – пробормотала Кэсси.

Эли заколотила в стекло. Ее руки были такими тонкими! Даже под мешковатой одеждой Кэсси видела, какая она худая. И сердце ее от этого зрелища обливалось кровью. Конечно, Эли настоящий боец, но еще одно препятствие – и она сломается. Возможно, навсегда.

– Заберите. Меня. Отсюда.

– Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

– Нет, можете! – выпалила Эли. – У меня больше никого нет. Мои родители мертвы. У меня столько же права знать ответы, как у вас.

Эли был права. И все равно Кэсси не могла.

– Прости, – сказала она. – Обещаю: если смогу, я вернусь.

Она пошла к выходу. Разминулась с Проктер и охранниками.

– Пожалуйста! – воскликнула Эли. Кэсси услышала, как она стучит по стеклу – звук разносился по коридору. Ярость и отчаяние придавали девочке сил. – Я должна знать! Это касается не только вас. Это же моя жизнь!

Кэсси проигнорировала ее мольбы, хотя каждая, словно лезвие, резала ей сердце.

– Миссис Уэст! Кэсси! Вернитесь!

Эли замолчала. Кэсси услышала, как отъехала в сторону стеклянная перегородка ее комнаты.

– Уберите руки! – снова закричала она.

– Мы это уже проходили, мисс Миллер, – сказала Проктер. – Либо вы пойдете с нами, либо мы вас потащим. Вам выбирать.

До Кэсси донеслись горестные всхлипы девочки. Она зажмурилась, словно надеясь так заглушить звук. Потом развернулась. Двое массивных охранников держали Эли на весу, похожую на тонкую веточку между двух дубов. Третий набирал что-то в шприц.

– Придержи ей голову, – сказал он, поднося шприц к шее Эли.

Проктер спокойно стояла, наблюдая за сценой, с разочарованием на лице.

– Не трогайте меня! – крикнула Эли. Кэсси видела, как напряглись сухожилия у нее на шее и как запульсировала сонная артерия, когда сердцебиение усилилось.

Из губ Эли вырвался последний жалобный призыв:

– Пожалуйста!

По неясным для нее самой причинам Кэсси вдруг вспомнила семью Джой Руис. Последнюю, у которой она купила права, прежде чем Харрис погиб и ее мир рухнул. Она подумала о Гекторе. Как он назвал ее вампиршей. Уязвив гораздо сильней, чем ему казалось.

В глубине души, сидя напротив скорбящих родных, Кэсси понимала, что Гектор прав, что она действительно налепляет ценник на жизнь девушки. Но она сказала себе, что это ее работа, что ей надо оплачивать счета и что она не должна этим людям ничего сверх суммы, которую они получат, передав права