Уважаемая миссис Уэст! Мы получили информацию от компании «Глобал Флайт Альянс», что Эллисон Миллер прошла сканирование сетчатки в международном аэропорту Даллас/Форт-Уорт. Напоминаем вам как лицу, на которое возложена ответственность за воспитанницу на следующие 165 часов 23 минуты, что в случае, если мисс Миллер не вернется из увольнения до конца указанного срока или понесет какой-либо ущерб, который скажется на ее работоспособности, на вас единолично лягут расходы на, в зависимости от ситуации, медицинскую помощь, психиатрическую экспертизу или похоронные услуги. Кроме того, вы должны будете возместить фонду «РИМ» упущенную выгоду в полном объеме. Спасибо.

– Даже в армейских контрактах условия помягче, – заметила Кэсси.

– Я в эту банку с пауками не вернусь, – резко сказала Эли. – Вне зависимости от того, чем все закончится.

– Нет, вернешься, – возразила Кэсси.

– Сначала тебе придется меня убить!

– Будем решать вопросы по мере поступления.

Людей в аэропорту было немного. Электрические самолеты могли поднимать не больше ста человек зараз, а большинство ограничивались пятьюдесятью. В основном все пассажиры носили ИПМ, многие были в визорах Терры+. Группа мужчин обменивалась радостными возгласами – наверное, они смотрели какой-то спортивный матч. Женщина сжимала подлокотники кресла; костяшки ее пальцев побелели, а голова дергалась из стороны в сторону, словно уворачиваясь от ударов. Кэсси догадалась, что она в виртуальном кинотеатре – может, смотрит интерактивный фильм ужасов и за ней гоняется маньяк-убийца с бензопилой. Еще один мужчина целовал воздух и проводил руками перед собой на уровне лица, словно прикасался к чьей-то щеке.

Когда они шли к выходу на посадку, из-за угла появилась каталка, которую везли несколько охранников и санитаров, тоже в ИПМ. На каталке лежал мужчина, накрытый тонким покрывалом. Его глаза под закрытыми веками подергивались, лицо казалось мертвенно-бледным. К руке тянулась трубка капельницы.

– Срочно вызовите медицинский вертолет к терминалу В! – кричал в наушник один из охранников. – Импульсы мозга смазаны; я говорил с его женой – он должен был вылететь трое суток назад. Но так и не сел в самолет. Наверняка все это время просидел в Терре+.

Эли замерла на месте.

– У него ожог мозга? – спросила она. – Да ведь?

Кэсси кивнула.

– И, похоже, тяжелый.

Тело мужчины затряслось. Охранники пытались привязать его к каталке, одновременно толкая ее вперед. Когда они проезжали мимо, из-под покрывала высунулась бледная рука. Эли ойкнула; Кэсси дернула ее на себя с такой силой, что девочка повалилась на пол. Охранник затянул на мужчине ремни; санитар крикнул:

– У него судороги!

Каталка заехала за угол и пропала из виду.

– Извини, – сказала Кэсси, поднимая Эли на ноги. – Ты в порядке?

– Да. А ты сильнее, чем кажешься.

– Пилатес, – усмехнулась Кэсси.

– Что это?

– Неважно.

– Я слышала про мозговые ожоги, но никогда не видела вживую, – заметила Эли. – От чего они бывают?

– Если слишком долго просидеть в Терре+, когнитивные способности мозга снижаются. Внутри легко потерять чувство времени. Забыть о пище и воде на несколько дней. Кровяное давление и уровень кислорода упадут, мозг перегрузится, и организм просто отключится. Я такое наблюдала неоднократно.

– Где?

– На старой работе. Люди по восемнадцать часов просиживали в Терре+. Как правило, это были трудоголики или те, кто живет один. Никто не проверял, что с ними. Бывало, что их находили слишком поздно. Когда такие случаи участились, для сотрудников купили мониторы организма. Но большинству компаний плевать.

– Почему все компании не могут купить мониторы биометрии, чтобы ожогов не было?

– Потому что пока сотрудник не понимает, что с ним что-то не так, он продолжает работать. Работает и работает, пока не отключится – в буквальном смысле. Компании так только лучше.

– Гадство какое, – возмутилась Эли, явно шокированная. – А нет таких мониторов, которые отслеживают, сколько ты сидишь в онлайне?

– Есть. А еще мониторы кровяного давления, сахара, натрия и кислорода – чего угодно. Можно даже установить специальный датчик, который будет отправлять сигнал в ближайший госпиталь, если у тебя уровень жидкости в организме упадет ниже заданной отметки. Но системы личного мониторинга стоят недешево. Большинство людей не могут их себе позволить.

– Иногда мой папа выходил из своего кабинета, – сказала Эли, – шатаясь как пьяный. Цеплялся за стены, чтобы не упасть. У него было такое лицо, будто он заснул на жаре в солнечных очках. Но он всегда говорил, что с ним все в порядке. Просто немного заработался. Надо было заставить его обратиться к врачу. – Она покосилась на Кэсси. – Как ты с этим справляешься? Я имею в виду, с мыслью, что могла помочь своему мужу, но не помогла?

– Когда пойму, обязательно тебе скажу, – ответила Кэсси.

Внезапно желудок Эли заурчал так громко, что слышать это мог, кажется, весь аэропорт.

– Когда ты в последний раз ела? – поинтересовалась Кэсси.

– Вчера, кажется.

– Ладно. Давай-ка тебя покормим. Включу в твой счет. Чего бы тебе хотелось?

– Пицца в аэропорту съедобная?

– Ты не станешь ее есть, детка, поверь мне. Настоящий сыр тут перестали использовать, когда я была ребенком. Давай посмотрим, что еще они предлагают.

Кэсси скачала на свой телефон приложение «Эйр-Сервис». Эли выбрала куриные наггетсы, картошку фри и лимонад. Кэсси – клаб-сэндвич и холодный чай. Не прошло и двух минут, как дрон «Эйр-Сервис» доставил им еду. Эли проглотила свою курицу секунд за тридцать, после чего набросилась на картошку, как будто это была последняя еда на Земле.

– Я все еще голодная, – провозгласила она, смяв упаковку.

– Когда выйдешь из своего «РИМа» и начнешь работать, возместишь мне расходы, – заявила Кэсси.

– Ага. Добавь в мой счет.

Эли затолкала в себя еще две пачки чипсов и шоколадный батончик; Кэсси поклясться могла, что желудок девочки продолжает урчать. Они сидели у выхода на посадку; Кэсси заметила, что мужчина напротив разглядывает ее. Он вытащил телефон, поднял повыше и нажал на экран. Кэсси поняла, что мужчина использовал функцию распознавания лиц, которая сличала по точкам живое изображение с миллионами фото из базы данных. Кэсси отвернулась, но было уже поздно.

Мужчина встал и подошел к ней. Показал телефон, тыча в экран пальцем.

– Это же вы, да?

Кэсси узнала фото – оно было сделано в день Инферно кем-то из репортеров. Она лежала на асфальте перед своим полыхающим домом, держась за живот, с лицом, искаженным от боли. Она хорошо помнила тот момент. Физическую боль от отрыва плаценты. Душевную боль от осознания, что Харрис внутри и он горит. Это была худшая минута в ее жизни, выставленная напоказ. И какой-то посторонний человек предъявлял ее Кэсси потехи ради.

– Убирайтесь, – негромко сказала она.

– Вы – Кассандра Уэст. Господи боже! Я сразу понял, что это вы. – Мужчина снова поднял телефон и сфотографировал Кэсси. – Можете подписать фото? Если удастся его продать, деньги разделим поровну.

Кэсси уставилась в лицо незнакомцу, представляя, как запускает ногти в его кадык.

– Оставьте меня в покое.

– Ну же! Я – фанат Инферно. Прямо сейчас лечу в