как свет померк. Она ничего не видела. Ничего не слышала. Чувствовала только, как сердце колотится в груди, хотя тьма вокруг была непроглядной.

Потом по ее спине побежали мурашки. Она знала, что это тактили заставили ее тело поверить, что температура среды упала. И тут она вынырнула из темноты, словно машина из длинного тоннеля, и оказалась на мощеной улице, среди кирпичных домов, в городе, который не сразу узнала, и во времени задолго до своего рождения. Кэсси больше не летела на самолете в Юту, чтобы встретиться с Криспином Лейком. Она шла к Театру Форда 14 апреля 1865-го, направляясь прямиком на убийство президента Авраама Линкольна.

Кэсси почувствовала, как ее руку тихонько сжали. Она подняла глаза и увидела перед собой сухое тощее лицо.

– Как твоя голова, дорогая? – спросил президент. – Я знаю, ты не очень хорошо себя чувствовала в последние дни. Спасибо, что согласилась пойти со мной. Мне говорили, пьеса незабываемая!

Глава 8

Кэсси шокировал даже не вид высокого худого мужчины, державшего ее за руку. А ощущение от его пальцев – длинных и костлявых под тонкой как пергамент кожей. Он выглядел слабым и шел медленно, а его лицо казалось еще более изможденным, чем на старых фотографиях. У Кэсси создалось впечатление, что он специально не торопится, чтобы не хромать – предпочитает скрывать свою усталость и упадок сил. Авраам Линькольн выглядел так, будто живет уже десятую жизнь.

Однако в нем все равно сохранялись уверенность и изящество, а улыбка президента была теплой и открытой. Он кутался в длинное шерстяное пальто; капли дождя оседали на поверхности, не впитываясь в материал. На Кэсси оказался темный плащ до пола и какой-то головной убор – видимо, чепец. Линкольн не обращал внимания ни на морось, ни на холод.

Десятилетие назад Кэсси была активным пользователем «Паст-Крайма», но после смерти Харриса и ухода из «ИКРЫ» ни разу не заходила ни в один сим. То, насколько продвинулись их технологии, насколько повысился реализм, потрясло Кэсси. Она не чувствовала, что находится в симуляции, воссоздающей 1865 год. Кэсси по-настоящему шла по улице в 1865 году.

Лошади тащили по мостовой кареты. Люди останавливались поглазеть на Линкольна, когда он проходил мимо. Некоторые кланялись, дамы делали книксен. Линкольн кивал каждому в ответ, дотрагивался до своей шляпы и любезно улыбался. Кэсси держалась рядом с ним и махала рукой некоторым пешеходам.

– Мэри, как ты себя чувствуешь? Голова еще болит?

– Нет, я… я в порядке. – Она ласково улыбнулась, и он ответил такой же улыбкой, снова пожав ее ладонь.

Так они и шли рука об руку; Кэсси подстраивалась к неспешной походке президента. Она заметила нескольких человек, стоявших перед трехэтажным особняком – в солдатских формах и с винтовками наперевес. Они не сводили с Линкольна глаз. Кэсси почувствовала, как ей становится жарко – но это же было не ее тело, правда? Она дотронулась пальцем до пальто Линкольна и почувствовала каждую ниточку, каждый волосок. Все было как в жизни. Невероятно!

Кэсси помнила свое первое знакомство с Террой+. Изначальный вариант виртуального мира напоминал ранние версии самого интернета: медленный, неповоротливый, где почти ничего нельзя было найти. Визоры были тяжелые и быстро перегревались, так что у медиков даже появился термин «термотравма скальпа». ТПД постоянно тормозил. Касты из пикселей выглядели как аватары в примитивных видеоиграх, а в тактильных перчатках предметы были не живей восковой кожи покойника. Никто не мог себе представить, как быстро и как радикально станет прогрессировать новая технология. Терра+ была посмешищем – пока не перестала им быть.

Экономика реального мира обрушилась, как замок из песка, и вот уже люди, высмеивавшие саму идею виртуальной экономики, либо искали в ней работу, либо использовали ее к своей выгоде. Дивный новый мир дал Кэсси шанс пройтись по мощеной улице 1865 года с президентом США за какие-то минуты до того, как его убийство изменит ход истории для целой нации.

Денег Криспин Лейк не жалел. Следил за тем, чтобы не упустить ни одной детали. Он хотел быть уверен, что, когда его сим запустится, улица будет выглядеть в точности так, как двести лет назад. Кэсси, полностью дезориентированная, не могла не восхищаться: все вокруг, от людей до текстур и звуков, выглядело предельно достоверно. Более чем достоверно. Как будто не она вторглась в этот мир, а его загрузили прямо к ней в мозг.

Президент заметил, как Кэсси дотронулась до его пальто, и улыбнулся.

– У этих ребят, «Брукс Бразерз», отличная шерсть, – сказал Линкольн. – А какая подкладка – удивительно! На улице холодно, а я и не чувствую.

Он откинул полу, чтобы показать шелковую подкладку. На ней был вышит орел, державший ленту с девизом: Одна страна, одна судьба.

– Остается надеяться, что птичка права, – сказал он, запахиваясь.

– Потрясающе, – пробормотала Кэсси.

Линкольн улыбнулся.

– Спасибо тебе, Мэри. Надеюсь, головная боль пройдет и ты сможешь без помех посмотреть спектакль. Одному богу известно, насколько мы с тобой нуждаемся в отдыхе. Честно говоря, я предпочел бы сегодня остаться дома. Мне как-то не по себе. Но газеты уже раструбили, что я приду, так что я должен – по крайней мере, приличия ради.

– Я рада, что ты пошел, – ответила она.

Линкольн наклонился и нежно поцеловал Кэсси в щеку.

Если бы я знала, что меня будет целовать покойный президент, – подумала Кэсси, – то выбрала бы Дж. Ф. Кеннеди.

– Хорошо, что миссус стало получше, – послышался голос у нее из-за спины. Кэсси обернулась и увидела молодого мужчину с суровым лицом, крючковатым носом, бакенбардами и густыми усами, шедшего под руку с женщиной в теплом плаще и чепце поверх кудрявых темных волос.

– Кто это такие? – шепнула Кэсси Линкольну.

Он уставился на нее так, словно она спросила, не слетать ли им на Луну.

– Майор Рэтбоун и его невеста, мисс Харрис, – ответил Линкольн с беспокойством в голосе. – Они ехали с нами в карете, дорогая.

– О да… Конечно! – Кэсси, спохватившись, вежливо кивнула майору и мисс Харрис. Рэтбоун приподнял над головой шляпу.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь, Мэри? – снова поинтересовался Линкольн.

– Вполне. Просто я очень рассеянна. Надо же, такая промашка!

Линкольн поглядел на нее с прищуром.

– Я могу договориться, чтобы после спектакля тебя осмотрел врач. Твое состояние начинает всерьез меня тревожить.

Красный пузырь появился в воздухе перед Кэсси. На нем было написано: Узнать больше – Мэри Тодд Линкольн. Кэсси кликнула на пузырь.

Заговорил голос, который Кэсси сразу узнала. Криспин Лейк собственной персоной.

– Второго июля тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, – сообщил голос, – когда Мэри Тодд Линкольн ехала в Белый дом, передок кареты отвалился, напугав лошадей, и Мэри пришлось прыгать на ходу, чтобы спасти себе жизнь. Она ударилась головой о камень, рана воспалилась, и это привело к заметным ухудшениям