— Ты что же, не пригласишь нас к завтраку?

— Нет.

— Какая, однако, у тебя неприветливая родственница, — наконец подал голос спутник Мардж. Голос у него оказался напоминающим зычное воззвание осла ко всему честному народу.

— Эй, приятель, как тебя там?.. — поинтересовался Дик.

— Гомер.

— Замечательно. Так вот, Гомер, придержи-ка язык. Тебя сюда никто не звал. А барышни разберутся сами, без твоего участия.

— Мирабель, а это, собственно говоря, кто? — недовольно надув губы, поинтересовалась Мардж. — Почему он тут распоряжается? Это что, твой муж?

Дик поймал быстрый взгляд Мирабель. Чтобы опередить ее, он тут же ответил:

— Да. Муж.

— Тот самый, который забрал тебя сюда из больницы?

— Мм… нет. Другой, — выдавила из себя Мирабель.

— Однако ты быстра и легка на подъем, — удовлетворенно заметила Мардж. — Так мы друг друга стоим. Рада, что не одной мне не с руки рассуждать о порядочности…

— Брось устраивать показное негодование. Нечего осуждать, если не знаешь ситуации. И не нужно пытаться поставить меня на одну доску с собой. Выкладывай, Мардж, зачем ты приехала сюда, и побыстрее. Я не шучу.

Мардж глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями.

— Дай выпить, а? — попросила она.

— Что? Выпить? Да еще слишком рано даже для обеда. Впрочем, черт с тобой…

Мирабель налила в высокий стакан мартини на три пальца и протянула сестре. Та залпом выпила и снова глубоко вздохнула.

— Слушай, а когда ты давала интервью, рассказывая о моих картинах, ты так же нервничала? — поинтересовалась Мирабель.

— Тогда — нет, — призналась Мардж. — Тогда это все казалось увлекательной игрой. Было словно понарошку. Но потом я поняла, что, оказывается, это может приносить реальный доход…

— Еще бы, — едко заметила Мирабель.

— Вот о доходах я и приехала поговорить.

— Неужели?

Дик проговорил вполголоса:

— Удивительная наглость.

Мардж сделала вид, что ничего не слышала.

— Слушай, Мирабель, ты ведь продолжаешь рисовать?

— Какое это имеет значение?

— Имеет, и очень большое. Мы… Я могла бы продать твои новые картины.

— Ты что, берешься быть моим агентом? — не поверила своим ушам Мирабель.

— Да нет же, дурочка. Смотри: меня уже знают как интересного художника, как автора замечательных картин. Я могла бы устроить еще несколько выставок под своим именем. Картины, само собой, твои. Ну а деньги… Деньги мы можем поделить пополам. Я думаю, что это будет справедливо.

— Справедливо?! — Мирабель задохнулась от возмущения.

— Не кипятись. Согласись, ведь я кое-что сделала для продвижения твоих работ. Под лежачий камень вода не течет, а ты была настоящим лежачим камнем, милая…

— Ну вот что, хватит! — оборвала ее Мирабель. — Не пытайся оправдать свое воровство. Что мне делать с результатами своей работы — это только мое дело. Я рисовала, мне и решать, как распорядиться картинами. Странно, что для тебя это не является очевидным.

— Ты пожалеешь, Мирабель.

— Вот как? Интересно почему?

— Ну напишешь ты новые картины… Будешь тыкаться с ними повсюду. А тебе скажут: знаете, мэм, у нас уже выставлялась художница с очень похожими картинами. Это плагиат? Попытка примазаться к чужому успеху? Идите-ка вы подальше… И все. Твой почерк слишком узнаваем. Парадокс, да, дорогуша? Тебя нигде не примут с твоими же картинами потому, что первые уже имели большой успех…

— Думаешь, что обскакала меня? Сломала мне жизнь? Мардж, о тебе забудут в течение года. Ты сможешь поддерживать имидж художницы лишь в том случае, если представишь на суд общественности новые картины, не хуже прежних. И что? Сможешь нарисовать что-то подобное? Да ты даже не знаешь, как правильно держать кисть!

— Значит, ты отказываешься?

— Неужели ты всерьез думала, что я соглашусь на этот абсурд? — Мирабель неожиданно расхохоталась, громко и задорно. — Бедная, прилетела сюда из Нью-Йорка, да еще и группу поддержки с собой привезла. Кажется, она не очень-то окупилась…

— Не понимаю. Я ведь предлагаю тебе верное дело…

— Мардж, ты думаешь, в этом есть твоя заслуга? — Мирабель неожиданно устало покачала головой. — Я понимаю, если бы ты работала агентом… Договаривалась бы с галереями, с клубами или кофейнями, искала бы покупателей… получала бы свой процент — восемь там или десять… Но ты хочешь выдавать результаты чужого труда за свои. И получать при этом половину?! Удивительно, что я с тобой еще разговариваю…

— Всегда знала, что каши с тобой не сваришь.

— Ну извини, что разочаровала в очередной раз.

— Гомер, пойдем. — Мардж принялась выбираться из-за стола. — Нас тут даже чаем угостить не собираются.

— Чай выпьешь в самолете, — сообщила добрая Мирабель.

— Ты хотя бы подкинешь нас до аэропорта?

— Еще чего! С какой это радости? Возьмешь такси. Я полагаю, что у тебя немало денег, которые ты получила за мои картины. Или уже все спустила? Судя по твоей одежде, могла и спустить. Но это не значит, что можно будет стрельнуть у меня денег на такси…

— Ну и змея же ты, — с чувством произнесла Мардж.

— Всего хорошего. Передавай привет Нью-Йорку.

— Я вас подброшу, — неожиданно подал голос Дик.

— Дик…

— Все в порядке, Мирабель.

— Но…

— Я возьму «субару»? — И тихонько, наклоняясь к ней: — Хочу убедиться, что они убрались из города.

— Что ж… Тогда конечно. Бери машину.

— Вот и чудно. — Он слегка коснулся губами ее виска. — Поехали, — бросил Дик через плечо Мардж и Гомеру, выходя из кухни.

Покидая дом, Гомер и Мардж не выдавили из себя ни звука прощания.

Мирабель было уже не до завтрака, о котором она так долго рассуждала при непрошеных гостях. Стоя на крыльце, она наблюдала, как Мардж и Гомер усаживаются на заднем сиденье машины, как Дик выруливает со двора. Потом она вернулась в дом.

Ей очень сильно хотелось выпить. Хотя бы бокал красного вина, чтобы снять напряжение, чтобы избавиться от неприятного ощущения после всех этих разговоров. Спокойствие и уверенность дались ей куда тяжелее, чем могло показаться со стороны.

Однако она это сделала. Она справилась. Она не поддалась на дешевые уговоры. Не скатилась до оскорблений и пощечин сестре. Однако была тверда и непреклонна, заняв свою позицию. Мардж ничего не смогла от нее добиться, она покинет Висконсин ни с чем.

Но внутри Мирабель всю трясло. Очень сильно хотелось сделать хотя бы пару глотков мартини, чтобы сладко-обжигающее ароматное тепло разлилось по горлу, разошлось дальше, по пищеводу. Однако следовало держать себя в руках. Нужно хотя бы дождаться возвращения Дика. Только бы он поскорее возвращался…