– Я… – отважно собравшись с духом, проговорил Лес. – Я…

И тут в коридоре послышались тяжелые шаркающие шаги. Они приближались со стороны, противоположной той, куда ушла Грета – неспешно, вразвалочку, вальяжно шествуя по гладкому камню холодного пола, и с каждым неторопливым шагом напряжение в затихшем чуланчике росло и умножалось, кристаллизуясь в страх, отчаяние и слепую отвагу.

Топ-топ-шварк-топ-шварк…

Топ-топ-шварк…

Топ…

Стоп.

Шаги остановились прямо напротив их двери.

Агафон побледнел как полотно и выставил палочку перед собой.

Лесли, не издав ни звука, занес над головой топор и отступил на полшага, чтобы сподручнее было бить.

Принцесса замахнулась кочергой.

Дверь скрипнула, приоткрываясь…

Топор, кочерга и палочка просвистели в воздухе одновременно.[20]

Если бы у розовых валенок с рыбными калошами была голова, шея или хотя бы туловище…

– Ч-что это?… – пискнула ее высочество, потрясенно разглядывая остановившееся в проходе чудо современной магии. На случай, если принцесса от переживаний ослабела зрением, студиозус любезно проинформировал:

– Обувь Греты накупалась.

Непонятно как, но у всех троих создалось впечатление, что довольные, истекающие розовой водицей валенки близоруко оглядывали темноту чулана, выискивая хозяйку.

– Она… э-э-э… вышла, – едва понимая, что и, самое главное, зачем он делает, вежливо прошептал Агафон. – Скоро будет.

Валенки, причавкивая налитыми грязной водой калошами, неуверенно потоптались на месте.

– Вошли бы вы, что ли? – ворчливо пробормотал лесоруб. – Или топали бы отсюда. А то понабежит сейчас всякой твари по две пары…

Его премудрие мог бы поклясться, что в ответ на эти слова сотворенная им в лесу обувка грустно вздохнула и пожала отсутствующими вместе с головой, шеей и туловищем плечами. После чего аккуратно протиснулась в расширенную ей же щель и скромно встала у дальней стены.

Стоять в ожидании им долго не пришлось: совершенно неожиданно для застывших в молчаливом и сконфуженном удивлении людей дверь приотворилась снова, и на этот раз в чулан вбежала та, кого все ждали.

– Грета!..

– За тобой не гонятся?

– Тебя видели?

– Ты видела?…

– Да, видела, – дрожащим голоском шепнула крестьянка. – Там, направо, есть комнатка… вроде подсобки… на одно окно… дверь на той стороне… Так вот они в ней пристроились… Сидят за столом, в кости играют… а Люсьен у окна лежит… связанный… И руки, и ноги…

– Оружие далеко у них? – спросил Лесли.

– На ремнях висит… на них же самих… ножи… рядом топоры лежат… и мечи… доспехи… тоже есть… хоть и на груди только…

– Шлемы?

– Нет…

– Значит, если всадить им в спину топор, или огреть по голове… – задумчиво проговорила принцесса.

– Угу… господа бугни, не толпитесь… поворачивайтесь… всаживание топоров в спины – дело индивидуальное… ждите своей очереди… подходите по одному… – тут же оптимистично пробормотал школяр.

– А что? – откликнулся дровосек. – Если бы по одному – так я бы, поди, и тупым топором с ними справился.

– По одному-то мы их вызывать будем, что ли? – волшебник взорвался, как целый склад сарказма. – Или номерки выдадим?

– Н-да… – почесал в затылке перед лицом неразрешимой проблемы Лесли. – А хорошо бы было…

– А если… – хватая воздух ртом, чтобы восстановить нервно сбивающееся дыхание, прошептала Грета. – Если мы их сможем по одному выманить?

– Как? – угрюмо процедил маг.

– Ну… двое спинами к двери сидят, один мордой. И вот если бы нам сначала того, что мордой к нам, выманить… а потом тех двух… по очереди…

– Женщина!!! Не надо объяснять мне, в каком порядке мы должны выманивать бугней, когда я спросил, как мы их должны выманить!!!

– Не ори на Грету! – сурово прицыкнул Лес.

– Я не ору, я выражаюсь, – хмуро оправдался маг.

– И не выражайся! – не прошла отговорка.

– А слушай, Агафон…никус, – было слышно, как дыхание крестьянки снова прервалось, но уже не от волнения, а озарения. – А если бы выманивали его не мы… а, скажем, повар?

– Повар? – не понял идеи студент. – Ты хочешь перетянуть его на нашу сторону?

– Да нет же!!! – дочка бондаря нетерпеливо притопнула замотанной в тряпку ногой. – Никого я перетягивать не хочу! Тем более, его. Просто… помнишь, ты же смог наложить на нас чары этой… илюси… когда все на нас смотрели, а видели кого-то другого?

– Н-ну? – настороженно протянул волшебник, косясь с подозрением в сторону принцессы – не сообразила ли дамочка, когда и по какому конкретно поводу такие чары накладывались.

– Ну так вот! – радостно продолжила Грета. – Ты наложил бы снова на кого-нибудь такие чары, будто это повар, и он подошел бы тихонько к двери той комнаты и поманил одного! А Лес… То есть, как только бы тот вылез, я хотела сказать… принц дал бы ему топором по башке!

– М-м-да?… – задумался Агафон, и почти физически ощутил на себе нетерпеливые вопросительные взгляды троих товарищей и одной пары обуви.

– Ну?… – не выдержал затянувшегося молчания лесоруб.

– Пожалуй… я смогу. Попробовать, – торопливо договорил маг, пока у его аудитории не сложилось неверного впечатления. – На тебе.

– На мне?… – смешалась дочка бондаря. – Н-ну, я готова… конечно… но рост…

– Для магии иллюзии ни рост, ни вес, ни отпечатки пальцев значения не имеют, – выспренно фыркнул студиозус, засунул палочку в карман и в предвкушении возвращения к истокам профессионального мастерства потер руки. – А тебя я выбрал потому, что с момента последнего наложения такого заклинания суток еще не прошло, поэтому процесс по накатанной колее должен пойти скорее. Ну а теперь стой смирно и молчи…

Заклинание на этот раз и впрямь сработало раза в три быстрее, чем в городе, и через несколько минут довольный плодами трудов своих Агафон утомленно вздохнул и опустил руки.

– Готово.

– Точно готово? – въедливо поинтересовалась крестьянка, ощупывая себя со всех сторон и даже похлопывая по макушке и ушам. – А я ничего не…

– Грета, а чем, по твоему мнению, иллюзия отличается от трансформации? – усталым скучным голосом вопросил маг.

– И…люся… от… трасфомации?… – озадаченно повторила дочка бондаря.