— Хм, так вы считаете, что попали в другое измерение?

— Да, — твердо ответила я. — Считаю.

Профессор не стал комментировать мои выкладки, а вместоэтого попросил ответить на несколько вопросов.

Тут его племянник оказался прав на все сто — мне подсунулинастоящий рулон с отпечатанными вопросами. Во время заполнения квадратиковгалочками и крестиками я не раз вспоминала о Туманове, который наверняка усталменя дожидаться. Я представила, как он сидит в машине, думая о том, что у менявоспаление тех нескольких граммов мозга, которые предполагаются в наличии.Возможно, он искренне жалеет меня. А может, жалеет себя.

Действительно — женился на веселой, задорной девушке,наверное, рассчитывал завести пару ребятишек, похожих на него. А вместо этого вконце медового месяца молодая жена свихнулась и отказалась его узнавать. Ктохочешь на его месте расстроился бы!

— Ну, что вы скажете, профессор? — спросила я,сдавая свой многочасовой труд и чувствуя себя студенткой на экзамене.

Профессор сказал, что завтра обсудит со мной результатытеста, и напоследок повесил мне на шею приборчик, похожий на медальон,сделанный в авангардном стиле — он целиком состоял из блестящих пластинок ицветных проводков, а в самом центре его мерцал красным глазком электрическийогонек.

— Этот малыш будет делать замеры, — пояснилон. — Не снимайте его даже на ночь, хорошо?

— Раз вы просите, — шутливо ответила я. —Правда, я не слишком поняла, замеры чего именно будет делать приборчик. Онбудет замерять что-нибудь внутри моего организма или вне?

— Вне, разумеется. Мы ведь не имеем в виду, чтоаномальное явление — это вы сами?

Профессор пытливо поглядел на меня, и я поторопиласьподтвердить, что до подлинной аномалии мне, конечно, далеко.

— Хотя муж считает, что я сошла с ума! — веселопошутила я. — Впрочем, если принять версию, что это не мой муж, ничегостранного в этом нет.

— Вы вот что, голубушка, — ласково сказалпрофессор, подталкивая меня к двери. — Не напрягайтесь. Постарайтесь думатьтолько о приятном. Веселитесь. Постарайтесь даже забыть о визите ко мне.Делайте что-нибудь такое, что отвлечет вас по-настоящему. Сходите на дискотеку,почитайте увлекательную книгу, посмотрите триллер…

— По-настоящему меня может отвлечь только секс, —ляпнула я и тут же испугалась, что ввела профессора в смущение. Однако ничегоподобного. Он радостно подхватил мою идею:

— Отлично! Займитесь сексом! Это весьма физиологичноезанятие, после него бывает здоровый сон.

— А ваш приборчик? С ним ничего не случится? —понизив голос, весьма стыдливо спросила я.

— Если только ваш муж в приливе чувств его неоткусит, — ответил профессор, который мыслями уже явно вернулся к своейосновной работе.

Приободренная, я поторопилась вернуться к Туманову.Приборчик, прилепившийся к моей коже, время от времени тихонько пощелкивал.Туманов не стал ничего расспрашивать о визите к профессору. Простопроигнорировал это дело. Сначала я хотела рассказать ему все в подробностях,но, видя его настроение, раздумала.

— Ты, наверное, проголодалась, — предположил он,заталкивая в «бардачок» обертки от шоколадных батончиков. Судя по ихколичеству, сам он основательно подзаправился. — Хочешь, поедем в ресторанпообедаем?

— Что ж, идея неплохая. — Я представила себебелоснежную скатерть, фужеры, его пристальный взгляд…

Романтично!

— Пусть это будет небольшой праздник в честь нашегопримирения, — пробормотал он, заводя машину.

Если в понимании Туманова праздник означал вкусную еду, тоон удался на славу. С моей же точки зрения, постная физиономия кавалера вполнегодилась для поминок. Я понимала, что он скорбит по моему здравому смыслу, иэто, честно говоря, меня злило.

— Послушай, ведь чисто внешне я нисколечко не отличаюсьот твоей жены, — сказала я, выпив немного вина. — Почему бы намвесело не провести время сегодня вечером?

— Ты хочешь после ресторана поехать в какой-нибудьночной клуб? — с недоверием спросил Туманов.

— Нет, я имею в виду, что мы могли бы найти утешениедруг в друге. Ну.., побыть только вдвоем.

Туманов поперхнулся и кашлял так долго, что я поняла: темапровальная и лучше ее не поднимать вообще Настроение у моего спутникаиспортилось еще сильнее.

Кончилось тем, что он стал огрызаться на меня по всякомуповоду, и мы надулись друг на друга. По пути домой я то и дело скашивала нанего глаза. Профиль у него очень привлекательный. Я, пожалуй, раньше необщалась так тесно со столь привлекательными мужчинами. Несмотря на общеесходство с моим Тумановым, в этом было больше энергии, больше обаяния иодновременно больше сдержанности. Он был больше мужчиной. В моем, конечно,понимании.

Оставшийся день мы провели, занимаясь каждый своими делами.Туманов сидел за компьютером, а я читала газету «НЛО», с каждой минутой всебольше убеждаясь, что чудесам на свете несть числа. Чтобы не ложиться спать вплохом настроении, я первой подошла к нему и протянула мизинец.

— Так мы обычно мирились с Катериной в детстве.

Знаешь? Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А еслибудешь драться, я буду кусаться!

Туманов изобразил на своей физиономии вымученную улыбку исделал свой мизинец колечком. Мы потрясли друг друга за пальцы и разошлись посвоим углам.

Он вновь уселся за свой любимый компьютер и вошел вИнтернет. Наконец зевота клубочком закатилась Туманову в рот и приняласьупражняться там, поднимаясь во весь рост: он то и дело размыкал челюсти исодрогался.

Потом не выдержал и, выключив компьютер, стал стелить себена диване. Я к тому времени уже переключилась с газеты на любовный роман.

— Мы же помирились, — напомнила я, выглядываяиз-за книжки.

Однако Туманов не растерялся и довольно ехидно заметил:

— Но ты же не моя жена, не так ли?

— Ты очень странный мужчина, — резюмировалая. — Любой другой на твоем месте…

Тут Туманов вспылил и решил напомнить мне о таком понятии,как нравственность.

— Впрочем, — добавил он, — судя по всему, длятебя это понятие является абстрактным. Некая книжная условность, — онткнул пальцем в мою книжку, «Бархатные глаза страсти», на обложке которой былаизображена охваченная любовным томлением парочка.

Он улегся на диван и накрылся с головой одеялом. Я погасиласвет и уставилась в потолок. Где-то у соседей часы с боем отсчитали двенадцатьударов. Как только смолк последний, зазвонил телефон. Содрогаясь от недоброгопредчувствия, я протянула руку и подняла трубку.

— Я по объявлению, — сказал кто-то проржавевшимголосом. — Я попал сюда из параллельного мира.