– Да объясни ты толком! – воззвал Витек. –Газета-то толстая, там много всего…

Перелистав страницы – и порвав при этом парочку, Кацубасложил газету пополам, так, что с обеих сторон оказалась пресловутая статья,взмахнул ею под носом у незадачливого главного редактора:

– Твоя работа?

– Ну…

– Ага, – сказал Кацуба, прямо-таки лучась счастьем ирадостью. – Ты писал, значит?

– Ну, вообще-то… Не то чтобы… А в общем…

– Такты?

– Я…

– Яйца вырву, – ласково сказал Кацуба. – Выкину изокна – и полетишь ты у меня, как фанера над Парижем. Ты что это тут написал прозама по хозчасти, который генералам ловит сосок прямо на улице, в машинузатаскивает, в бане по печенкам стучит, чтобы ложились под гостей без лишнегописка? – И вновь подпустил блатного надрыва: – Курва ты долбаная, я ж иесть зам по хозчасти последние семь лет и никакого другого зама там сроду небывало! Тебе бумагу предъявить? – Он выхватил офицерское удостоверениеличности, раскрыл, сунул парню под нос. – А ну, выползок, декламируйвслух! А то пну!

Тот торопливо забубнил:

– Майор Щербак Василий Васильевич, заместитель командира похозяйственной части в/ч 35773…

– Ну, понял, блядь? – торжествующе возгласилКацуба. – Я и есть зам по хозчасти. И в жизни я телок по улицам не ловил,как ты тут накропал, а уж тем более в бане их не нежил. Да если моя баба этухерню прочитает, она об меня все тарелки перебьет, а потом кастрюлями башкуотполирует… Ты вот у Вовки спроси, он мою бабу знает, сто лет вместе служим – небаба, а чистая зондеркоманда. Если ей твоя говенная газетка в лапы попадет, мнеи на Северном полюсе покоя не будет, хоть домой не возвращайся… Вовка, скажи!

– Это точно, – сказал Мазур. – Кранты Васькепридут…

Он добросовестно играл свою роль – с грозным видом топталсяпосреди комнаты, в самых патетических моментах майорских монологов поливаясъежившегося в кресле газетера зверскими взглядами, недвусмысленно помахиваякулаком. На газетера жалко было смотреть.

– Да откуда ты на мою голову взялся, сука типографская? –воззвал Кацуба к потолку, долженствующему изображать небеса. – Жили-жили,не тужили – и нате вам, пироги с котятами! Мне чихать, что ты там накропал проподводные лодки и атомные бомбы, пусть с тобой за это наши особисты разбираются– а они тебя, гада, вскорости возьмут за кислород! – но за то, что ты променя вагон херни нагородил, я тебя сейчас понесу на пинках по всем углам, и нихера мне за это не будет, все равно за тобой, того и гляди, особисты явятся,попинают еще почище!

– Вы не особенно-то… – подала голос девчонка. Кацубаразвернулся к ней:

– А ты сиди и не вякай! Ты кто такая?

– Невеста, между прочим! – отрезала оназадиристо. – Скоро заявление подадим, вот!

Она даже привстала с задорным видом, явно намереваясьзащищать кавалера от любых посягательств. Созерцавший ее Мазур уже примернодогадывался, кто будет главой семьи, если дойдет до законного брака, –парнишечка выглядел сущей тряпкой, отнюдь не подходившей на роль крутогорепортера а-ля Невзоров. А это уже странно и заставляет задуматься…

– Да какое заявление? – заржал Кацуба. – Я ж емувскорости женилку оторву, и будет он тебе без всякой надобности!

– Жди, разорался! – огрызнулась девчонка. –Разобью сейчас окно, заору на всю улицу…

Видимо, как только она поняла, что нападавшие к уголовномумиру определенно не относятся, твердо решила сражаться за двоих.

– Я тебе заору! – пообещал Кацуба. – Сиди смирно!

– А ты мне не указывай! Крутые нашлись!

– Нет, лялька, ты сама подумай, – с надрывомпожаловался Кацуба. – Он же меня подставил, твой хахаль, как в жизни неподставляли! Говорю тебе, сроду мы никаких девок силком в баню не таскали! Накой хрен оно нам надо, если шлюх и так немеряно, только свистни? – Исыграл мгновенную смену настроения, у пьяных в дым весьма частую: – Не, я емущас всю жопу распинаю, а Вовка тебя подержит, чтобы не дрыгалась. Так я тебя кокну и подпустил…

– Ох, Витька, говорила я тебе, что вляпаешься… – вздохнулаона с таким видом, словно была лет на десять старше.

– А куда деваться? – машинально огрызнулся он, но умолк,побледнев.

– Ах ты, падла! – рявкнул Кацуба и кинулся к нему –Деваться ему некуда? Щас ты у меня головой в унитаз денешься!

– Э! Э! Э! – заорал Мазур, обхватив его поперектуловища и оттаскивая подальше. – Вася, не заводись, что-то я тут чую завсем этим хитрожопое…

Кацуба с превеликой неохотой дал себя оттащить и малостьуспокоить. Закинул голову, присосавшись к бутылке – но на сей раз, Мазурзаметил, только делал вид, будто хлебает. Роли определились, и Мазур, честноотыгрывая свою, сообщил:

– Витек, ты его не заводи, он в Афгане контуженный и битыйпо горячим точкам, в любой психушке с распростертыми объятиями примут, так чтоментами не пугай, отмажется… Ты мне скажи честно: ну на кой хрен ты про неготакую херню написал? Точно тебе говорю, херня полнейшая. Ты, если можешьоправдаться, язык на запоре не держи, я его долго не удержу…

– Удавлю, блядь! – взвыл Кацуба, не трогаясь, однако, сместа.

– Говорила я тебе, влипнешь! – укорила жениха юнаяневеста.

– Лизка! – прямо-таки взревел тот.

– Молчать! – рявкнул Кацуба. Покачался посреди комнаты,круто свернул к постели и плюхнулся рядом с отшатнувшейся невестойЛизой. – Лиза, говоришь? Лиза-Лиза– Лизавета, я люблю тебя за это, и заэто, и за то, что ты пропила пальто… Лиз-за, ты со мной не играй, а то озверею…Во что этот придурок влип, говоришь? Ну-ка, колись, а то будет тутварфоломеевская ночь… Если он тут ни при чем, ты мне покажи, кто при чем, чтобя ему яйца и выдернул…

Газетер дернулся – но Мазур, заслонив его спиной, показалвынутый из-под куртки пистолет. Потом демонстративно пистолет уронил, так,чтобы девчонка видела, не спеша подобрал.

– Вовик! – радостно заорал Кацуба. – Я, бля, изабыл, что пушку брал! – Выдернул пистоль из кобуры, неуклюже помахал имвозле свеженькой Лизиной мордашки. – На дуэль вызывать не буду – влетподстрелю!

Вот теперь лица у молодой парочки стали одинаково бледными.Черные пистолеты выглядели убедительно, а разобиженные господа офицерывыглядели достаточно пьяными, чтобы не думать о последствиях…

Перехватив умоляющий Лизин взгляд, Мазур отобрал у Кацубыпистолет:

– Вася, Вася! Ты ж так в нее шмальнешь, а она ни при чем,чуешь? Лизавета, ты уж не темни, душевно тебя прошу, нашкодили – извольтевыкручиваться… Я Ваську знаю…

– Они его завербовали! – выпалила Лиза с отчаяннымлицом человека, прыгающего в одежде в холоднющую воду. – Вот и ходиттеперь на поводке, как пудель!