Кацуба появился и в самом деле через пару минут, выглядел онвесьма довольным, по-прежнему напоминал кота – но удачно укравшего добрый шматветчины и безнаказанно стрескавшего в укромном уголке. Он даже щурилсясовершенно по-кошачьи и громко насвистывал что-то бодрое. С ходу направился вцех, сделав рукой размашистый жест Мазуру, чтобы следовал за ним. Молчаливыйстраж все еще торчал на входе. Кацуба мимоходом похлопал его по боку, бросивнаставительно:

– Повышайте качество продукции, юноша, а то, по слухам,югославские гарнитуры на подходе.

Тот озадаченно покосился непроизвольно шарахнувшись, –очень похоже, Кацуба якобы небрежно хлопнул его прямо по подмышечной кобуре, носмолчал. В машине майор откинулся на спинку сиденья, какое-то время задумчивосозерцал громоздившиеся вблизи штабеля досок, потом, не оборачиваясь к Мазуру,сообщил:

– Как выражался Дюма, интрига затягивается… Илизавязывается? В общем, один черт…

Мазур дисциплинированно молчал – не та ситуация, чтобы лезтьс вопросами, ясно, что погулять его отправляли не зря. Спросил только:

– А верить этому твоему «черному папе» можно?

– Определенно, – откликнулся Кацуба. – Потому чтоврать ему нет никакого смысла. В силу разных хитрых факторов ему твоя «Заимка»– как бельмо на глазу Выгоды никакой, а беспокойство и головная боль налицо. Ненастолько еще мы пали, чтобы с нами, многогрешными, не считались… Что ты наменя так смотришь? Не к настоящему же губернатору идти? Природа, друг мой, нетерпит пустот, вот и все. Если власть выпускает из рук ниточки, они в пустотедолго болтаться не будут – быстренько кто-нибудь подхватит и намотает напальчики, вот тебе и вся нынешняя политграмота в кратком изложении. Ачистоплюйничать мы как-то не привыкли, да и вы тоже – можно подумать, тебе вЭль-Бахлаке местная компартия помогала склады подрывать…

…Остановившись на лестнице меж этажами, Кацуба извлек изкармана пластиковую бутылку с «Белым орлом», зажав большим пальцем горлышко,попрыскал себе на рубашку, плеснул на Мазура. Потом подумал, махнул рукой:

– Не все ж добро переводить… – сделал приличныйглоток. – Будешь?

– Да ну, в подъезде, без закуси…

– Эстет ты у нас, я сразу просек… Ладно, пошли.

Он поднялся на третий этаж и решительно позвонил в дверь.Довольно быстро зашлепали шаги, изнутри спросили:

– Кто?

– Участковый, – моментально рявкнул Кацуба. – Ваша«Тойота», гражданин Нефедов, в неположенном месте торчит?

Щелкнул замок, дверь стала медленно приоткрываться. Кацубавмиг двинул по ней плечом, отшвырнув хозяина в глубь прихожей, рванул следом,как бульдозер. Мазур вошел за ним, старательно притворил дверь и защелкнулзамок.

Хозяин, кое-как обмотанный большим махровым полотенцем,удержался на ногах и сейчас хватал с полочки под зеркалом черный револьвер.Кацуба преспокойно дал ему время не только схватить, но и почти поднять руку –потом выбил пушку, небрежно даже, словно отгонял муху или работал с манекеном втренировочном зале. Подхватил на лету, нажал кнопку, выщелкнул барабан:

– Ты смотри, резинкой хотел в нас пальнуть, сучонок… – Вмигухватив хозяина за ушибленную руку, развернул и головой вперед швырнул вкомнату Полотенце слетело, и хозяин приземлился на полу совершенно голым.Кацуба вразвалочку вошел следом, громко комментируя: – Значит, мы тут имеемМЕ-38-компакт с безоговорочно запрещенными резиновыми пульками… Если в лоб,будет больно, если я тебе сейчас шмальну по яйцам, выйдет и вовсе похабно…

Квартирка оказалась однокомнатная. На широкой тахтеобнаружилось довольно юное создание противоположного пола, с испугу укрывшеесяпростыней до носа. Хозяин лежал в углу в нелепой позе – совсем еще сопляк сгладенькой глуповатой физиономией. Безжалостно хрустя подошвами по разбросаннымкассетам, Кацуба прошел на середину, пинком поддел черный шнур и вырвал его изрозетки. Стоявший на полу магнитофон замолчал.

– Ногой по чавке хочешь? – поинтересовался майор улежавшего.

Тот молчал, но по его лицу читалось, что предложение невызвало у него ни малейшего энтузиазма.

– Ну тогда вставай, выкидыш, – сказал Кацуба. –Трусы натяни, что ли, вон валяются, – а то как бы у меня педерастическиесклонности не заиграли… Встать! – рявкнул он так, что девица спряталасьпод простыню с головой. Повернулся к Мазуру – Вова, залетай, сейчас разборочкуучиним по всем правилам, с кровищей на стенах и яйцами на люстре… – вытащилбутылку и глотнул из горлышка.

Хозяин, опасливо косясь на них и обходя стороной, натянултрусы, потянулся было к рубашке.

– Отставить! – рявкнул Кацуба. – И так сойдет… Ты,фемина, ну-ка быстренько вылезла, прошлепала на кухню и живенько мне приперлачего закусить… – Он огляделся, поднял со стула синее платьишко и швырнулей. – На, задрапируйся – и в темпе, фемина, в темпе!

Она кинулась на кухню, натягивая платье на ходу. Кацубауспел звучно шлепнуть ее по попке, нехорошо оглядел хозяина и сообщил:

– Ну, щас я тебя, Витек, буду мочить, как мамонта… Хозяиннаконец-то смог выговорить:

– Нет, мужик, ну ты хоть объясни…

– Объяснить тебе? – зловеще протянул Кацуба изахохотал, словно привидение. – Щас я те объясню, журналист хренов, я тебетак объясню, что в Склифасовского не соберут… – Вытащил из кармана безжалостносмятый номер «Шантарского скандалиста», расправил и замахал под носомсобеседника: – Твоя газетка, сучий потрох? Да ты мне целику не строй, тебятипография с потрохами заложила, они ж там все живые люди, никому неохота, чтобими окно прошибали – окно-то на третьем этаже было… Ты эту газетку тискаешь,говорю? Отвечать, блядь, без промедления!

– Ну, моя…

– Ага! – еще более оживился Кацуба. – Вот я те щаскорректуру и устрою, как в лучших домах…

Вернулась девчонка, издали на вытянутых руках протянулатарелку с яблоками и наваленными грудой конфетами.

– Конфектами – водку? – печально спросил Кацуба, но всеже сгреб с тарелки яблоко, глотнул водочки и откусил от яблока изрядныйкус. – Теперь ставь сюда и волоки аршины в темпе, вон Вова с утранеопохмеленный и потому зверь почище меня…

– Что волочь? – робко переспросила она.

– Стаканы, чадо! – страдальчески поморщилсяКацуба. – Нет, ну что мы за молодежь ростим, если она русского языка незнает… Садись, Витек, в ногах правды нету… От-так. Только смотри у меня, недергайся, а то рассвирепею напрочь…

Принял у девчонки пару рюмок, плеснул в одну для Мазура,сунул ему в руку, распорядился:

– Теперь прыгай в постельку, фемина, и сиди там тихонечко,словно тебя и вовсе нету… Вова, у тебя налито, шарашь под яблочко, а Витьку мыне нальем, перебьется… – Опрокинул свою рюмку, успешно притворяясь вовсе ужпьяным. Чуть пошатнулся, оглядел хозяина с ног до головы и с блатным надрывомвозопил: – Ты за что ж меня опозорил на весь белый свет, сука драная?