Через минуту в дальнем конце коридора раздался мелодичныйзвоночек, известивший о прибытии гостьи.

В приемную вошла женщина лет сорока, невысокого роста, скороткой, почти мальчишеской стрижкой. Она была словно сгусток энергии, почтишаровая молния, внезапно попавшая в закрытое помещение.

— Здесь кабинет самого Воробьева? Как это приятно! Когда жеможно войти к нему? Прямо сейчас? Чудесно. Как здесь интересно!

Кира с улыбкой следила за ней.

— Вашу сумку, — потребовал Роман, протянув руку. Он сразувошел в образ требовательного охранника.

— Меня проверили внизу, — возмутилась Горюнова, поправляяочки.

Охранник по-прежнему держал перед собой руку. Она недовольноположила сумку на стол. Роман быстро осмотрел ее. Магнитофон, микрофон,кассета, ничего необычного. Косметика, платок.

Он вернул сумку журналистке.

— У вас десять минут, — улыбаясь, сказала Кира, — идите замной.

Обе женщины вошли в кабинет. Почти тут же Кира вышла и,усевшись за свой стол, подняла трубку внутреннего телефона, набрав номертелефона буфета.

— Два кофе Аркадию Борисовичу, — попросила она, — у негогость.

Роман снова сел на свой стул. Можно было не проверятьжурналистку. Но ему было скучно, а это хоть как-то развлекало. В приемнуюпринесли поднос, накрытый салфеткой. Девушка в белом халате, оставив все настоле, улыбнулась Кире. Та, улыбнувшись в ответ, кивнула в знак благодарностии, поднявшись со своего места, взяла поднос, направляясь к кабинету. Роман,вскочив, открыл ей дверь.

Едва Кира скрылась за дверью, как в приемную уверенным шагомвошла высокая светловолосая женщина. Она строго и испытующе посмотрела своимиголубыми глазами на Романа. От неожиданности тот чуть не упал со стула. Этобыла сама Светлана Бабич, жена президента банка. Он вскочил со своего места.

Служащим полагалось знать, кто жена их хозяина, тем болеетакая жена — Светлана Викторовна — и такого хозяина.

— Я не слышал, как вы приехали, — растерянно произнес Роман.

— Я воспользовалась президентским лифтом, — небрежноответила женщина.

В другом конце коридора был лифт, предназначенный только дляпрезидента банка. Кроме него, никто не смел садиться в этот лифт. Разумеется,для его жены было сделано исключение. Многие говорили, что основной капиталбанка принадлежит ей, вернее, ее отцу — генералу Виктору Бабичу, заместителюкомандующего группы Западных войск в Германии, сумевшему нажить невероятноесостояние на распродаже советского имущества, оставляемого в Европе.

Кира вышла из приемной.

— Это вы, — кажется, она не удивилась.

— У него гости? — спросила Светлана Викторовна.

— Журналистка, заканчивает через три минуты, — ответилаКира.

— Доложите, что я пришла, — в голосе Бабич проскользнулонетерпение.

Кира кивнула головой и снова вошла в кабинет. Вышли они ужевдвоем.

Вместе с журналисткой.

— Я такая неловкая, — огорченно вздыхала Татьяна Горюнова, —вы меня простите, пожалуйста, так получилось, — говорила она, пытаясь закрытьсумку.

Светлана Бабич с удивлением следила за ней.

— Пожалуйста, Светлана Викторовна, — открыла двери кабинетаКира.

Высоко подняв голову и уже ни на кого не глядя, СветланаБабич вошла в кабинет.

Кира мягко закрыла за ней дверь.

— До свидания, — попрощалась Таня Горюнова, — вы меняпростите еще раз.

— Все в порядке, — мягко произнесла Кира, — до свидания.

— Что произошло? — спросил Роман, когда журналистка вышла изприемной.

— Ничего особенного, — махнула рукой Кира, — она разлилакофе, задела чашку рукой, когда убирала свой микрофон, и немного вылила на своекресло и стол. Я уже вытерла.

— Какая-то она несуразная, — вздохнул Назаров, прислоняясь кспинке стула. Снова раздался звонок.

— Слушаю, — сняла трубку Кира.

— К Аркадию Борисовичу еще одна посетительница. Красивая, —не удержался охранник, — зовут Марина Левина. Кажется, артистка, я ее где-товидел. Таких женщин в мире больше не осталось.

— Пусть поднимается, — строго разрешила Кира. Охранник былармянин и, как всякий восточный человек, не мог удержаться от комплиментов вадрес стоявшей перед ним красивой женщины, слышавшей весь разговор.

Вскоре раздался звонок лифта. Когда очередная гостья вошла вприемную.

Роман уже стоял у дверей. Молодая женщина была действительноочень красива.

Распущенные волосы блондинки, ровные, правильные черты лица,чуть вздернутый носик, придающий лицу неповторимое очарование. Несмотря надостаточно душную летнюю погоду, на гостье были темная блузка и красивые серыебрюки, выгодно подчеркивающие длину ее ног. Через плечо был перекинутамаленькая сумочка.

Роман попросил скорее для порядка:

— Дайте, пожалуйста, сумку.

Быстро просмотрев содержимое, он вернул сумку гостье,постаравшись коснуться ее пальцев.

— Подождите немного, — попросила Кира, — у АркадияБорисовича сейчас люди.

Гостья кивнула головой, села на одно из кресел, стоявших вприемной.

Роман опустился на свой стул, но почти сразу же вскочил. Изкабинета Воробьева показалась его супруга. Кивнув на прощание Кире, она быстровышла из приемной.

— Идите, — пригласила в кабинет Воробьева красивую гостьюКира.

Левина встала, поправила волосы, достала платок, вытерлалицо и вошла в кабинет.

Кира наклонилась над бумагами.

Минут через пять Левина вышла. Она была как-то страннозадумчива и печальна.

— До свидания, Кира, — сказала она, протягивая рукусекретарю. Та протянула ей руку в ответ.

Левина кивнула на прощание Роману, и вскоре из коридорапослышался характерный звонок подошедшего лифта. Кира собрала бумаги и доложилаВоробьеву.

— Материалы, которые вы просили, у меня. Можно, я ихпринесу?

Не получив ответа, она собрала бумаги и прошла в кабинет.Роман посмотрел на часы. До конца его смены еще полчаса. Его так утомляет этоидиотское безделье! Сидеть по четыре часа у кабинета, ничего не делая, такможно с ума сойти. Даже книгу нельзя читать или смотреть телевизор, как вдежурке.

Из кабинета вышла Кира. Она села за стол, посмотрела начасы, и в этот момент раздался звонок.