Вы поручили тогда Альберту привести «Шевроле» обратно вгараж.

Выехавший за машиной водитель вернулся и доложил, чтомолодой хозяин уехал на такси в город. Только сегодня вы узнали, что Альбертсоврал. Только сегодня ночью вы узнали, что Серж вернулся домой. Наконец,только вы не знали, что он возвращался домой. Именно поэтому вы и пошли накухню за щипцами для камина.

Встретив там Альберта, вы потребовали объяснений, какимобразом крест мог оказаться в магазине и почему Альберт обманул вас в ту ночь.Вы уже понимали, что он, убив Сержа, взял его крестик. Для него это было целоесостояние.

Альберт не знал, что Сержа видело еще несколько человек. Авы, понявший, в чем дело, только сегодня ночью, решили, что скорый суд болеенадежен, чем суд обычный. Все верно?

— Он убил нашего мальчика, — хрипло произнес Жигунов, — и нехотел признаваться. Я не думал его убивать, просто кровь ударила в голову.Бедный Серж, я носил его на руках еще в детстве.

— Какое несчастье, — строго произнес Дольский, — вы хотьпонимаете, что натворили? Как теперь объясняться с полицией?

— Господа, я дала от вашего имени слово, — напомнилаПолонская.

— Он так мне и не сказал, где похоронен Серж, — пробормоталЖигунов.

— Где-нибудь в парке, возле гаража, — предположил Дронго. —Вызовите людей, пусть они перекопают все вокруг.

— Вы странный человек, мистер Леживр, — немного задумчивосказал Жорж де Рувруа, — ваше появление у нас вызвало целый ряд воспоминаний идва серьезных преступления. У вас должна быть нелегкая жизнь.

— Так и есть, — серьезно подтвердил Дронго, — никто неговорил, что у меня легкая жизнь. Он поднялся. — Остальное вы можете решать безменя, господа.

— Храни вас бог, — произнесла графиня, — хотя вы в его неочень верите.

— Человеческий суд оказался сильнее божьего, — напомнилДронго.

— Нет, — возразила Полонская, — рукою нашего друга двигалбог. Он не убийца, он справедливый мститель. Она закрыла глаза.

— Мой Серж, — тихо произнесла Полонская. Дольский встал,выглянул в окно.

— Кажется, приехало такси. Кто его вызвал?

— Я, — Дронго подошел к графине. — Прощайте, мадамПолонская.

— Благодарю вас, мистер Леживр. Может, я должна вамкакую-нибудь сумму за беспокойство? Простите, что спрашиваю.

— Через пять лет, — невесело улыбнулся Дронго, — через пятьлет пригласите меня снова на ужин.

Жорж де Рувруа, уже стоявший за спиной графини, кивнулголовой, прощаясь.

Игорь крепко пожал руку.

Жигунов стоял отвернувшись.

«Я здесь уже лишний», — подумал Дронго.

Он вышел из дома, сел в такси и, когда машина тронулась, ещераз оглянулся. Дом стоял какой-то серый, блеклый, будто размытый. И это всесоздавало общее впечатление нереальности, какой-то эфемерности происходящего.

Он откинулся на сиденье. В запасе еще два дня, господи,сделай так, чтобы они были спокойными.

В офисе все было монументально и торжественно, как иподобает в учреждениях такого рода. Бесшумно работали кондиционеры, мягкие шагиторопящихся клерков заглушали ковры, протянувшиеся по всем коридорам. Лишьиногда раздавалось мелодичное звучание звонка, сигнализирующего о пришедшем наочередной этаж лифте, и слышался шорох открываемых дверей. Здесь царил духреспектабельности и порядка.

В приемной находилось два человека. Сидевший почти у самыхдверей молодой охранник — Роман Назаров — откровенно скучал, усилием волизаставляя себя сохранять почти бодрствующий вид. Он иногда незаметно дремал,когда не было посетителей, но старался не закрывать глаза слишком плотно, чтобыне заснуть окончательно.

Слева от дверей за большим столом, в окружении компьютеров ителефонов, сидела молодая женщина лет тридцати. Высокий, правильной формы лоб,строгий, почти римский, прямой нос, тонкая линия губ, светлые волосы, собранныеи зачесанные назад, красивые длинные пальцы. Роман видел ее уже второй год.

Первый месяц красивая женщина действует ободряюще. Через годдаже она не способна спасти от скуки. Некоторые охранники, правда, пытались заней ухаживать, но неизменно получали вежливый и твердый отпор. А если учесть,что разговаривать с ней нельзя, то дежурство у дверей превращается просто внудную и никому не нужную работу. Согласно полученным инструкциям, Назаров неимел права никуда отлучаться. Даже если острая необходимость заставляла егопокинуть свой пост хотя бы на десять секунд, он обязан был вызвать замену издежуривших внизу охранников. По его мнению, все эти фокусы никому не былинужны. Внизу очень строго проверяли каждого посетителя, и никто не мог пронестив банк ни оружия, ни взрывчатки, ни других посторонних предметов. А тем болеепройти незамеченным мимо дежуривших внизу, в вестибюле и у лифтов, бдительныхохранников. Но обсуждать или тем более нарушать полученные инструкции Роман несобирался. Здесь слишком хорошо платили.

Раздался требовательный звонок из кабинета и почти сразугромкий голос президента банка. Он предпочитал общаться с секретарем именнотаким образом:

— Кира, кто еще сегодня ко мне придет? Женщина чутьпоморщилась, ей не нравились эти внезапные громкие слова, раздающиеся без ееведома в приемной.

— К вам еще два посетителя, Аркадий Борисович, — доложилаона спокойно.

— Кто? — Очевидно, хозяин кабинета не любил гостей. —Журналистка Горюнова из «Независимой». Вы ей назначили на сегодня. И другаяженщина — Марина Левина. Вы тоже назначили на сегодня.

— Первой дадите десять минут, — прохрипел Аркадий Борисовичи отключился.

Женщина, подумав немного, включила переговорное устройствопо своему каналу. Через полминуты наконец раздался голос:

— Что тебе еще?

— Вы не сказали, сколько минут предоставить Левиной?

— Не сказал… ну, смотря по обстановке. Думаю, ей не нужнооговаривать время.

— Хорошо, Аркадий Борисович, — очень спокойно согласиласьКира.

Она положила перед собой несколько листков бумаги инахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Следующие пять минут в приемной былатишина. Затем раздался звонок. Она подняла трубку внутреннего телефона.

— К господину Воробьеву приехала журналистка Горюнова, —доложили ей снизу.

— Аркадий Борисович ждет ее, — подтвердила Кира, — пустьподнимается к нам.

Роман встрепенулся, кажется, будет хоть какое-торазнообразие.