– Фраза «Хотел, как лучше, а получилось, как всегда» про Брякина придумана, – хмыкнул Протасов. – Уж очень мечтал мужик об идеальном сыне. Но Геннадий что ни сделает, все не в добро малышу оборачивается. Почему он остановился именно на этих ребятах? Ну, во-первых, выбор оказался невелик. Детей в Бойске и двух ближайших селах было не так много, а таких, чтобы родители не пили, и вовсе раз-два и обчелся. И семилетки оказались бы некстати, Максим-то уже осваивал программу четвертого класса. Вот Лена и Толя подходили идеально. Палкину же следовало сидеть в шестом, но он не успевал по математике, оставался на второй год во втором и третьем классах.

– Ясно, – кивнул я.

– После окончания уроков учителей увозили в Москву, – продолжал Протасов, – и доставляли из столицы педагогов для внеклассных занятий: музыка, рисование, театральный кружок. У школьников получалось два часа свободного времени – уроки «на дом» им не задавали. Дети обедали, а потом гуляли во дворе, который им запрещалось покидать. Для Макса и его друзей соорудили площадку с качелями, горкой, спортивный уголок. Лиза за ними присматривала, но так, чтобы дети не знали о недреманном оке, психолог велел не вмешиваться в отношения, которые складывались в детском коллективе.

Я потянулся к чайнику.

– Весьма глупо. Небось родители неустанно твердили детям: угождайте Брякину, иначе опять в деревенскую школу в пять утра вставать придется.

– Возможно, – пожал плечами собеседник, – но мне об этом неизвестно.

– А откуда у вас столь подробная информация о жизни, чувствах и действиях Геннадия Андреевича? – только сейчас удивился я.

– Из материалов дела, – объяснил полицейский. – Когда Максим пропал, отец излил душу следователю, его показания можно назвать исповедью. Видно, ему было очень плохо, поэтому он все никак не мог выговориться, дознавателя даже немного напугало такое предельное обнажение души, Брякин буквально вывернулся наизнанку, ничего не утаил.

– Так что случилось с ребенком? – спросил я.

Евгений поджал губы.

– Как развивались события, известно только со слов Винкина, Палкина и Горкиной. Дети хором твердили: «Мы играли в мяч, Максим сильно по нему ударил, запулил за забор. Нам не разрешали выходить за калитку, мы перелезли через изгородь, стали искать мячик в лесу».

Протасов почесал бровь.

– Ребята ходили, как им казалось, минут десять по опушке. В конце концов потеряли друг друга и побежали назад. Когда они опять, перескочив через изгородь, очутились во дворе, то увидели, что нет Максима. Дети снова хотели вернуться в лес, чтобы искать своего товарища, но тут из дома вышла Елизавета, и началась паника.

– Деревенские ребята, одному из которых стукнуло одиннадцать, заплутали в трех деревьях около родного села? – засмеялся я. – Только не говорите, что милиция поверила в эту чушь.

– У следователя Юрия Каюрова возникли сомнения в честности их слов, – кивнул Протасов. – Еще его смутило, что дети, описывая произошедшее, говорили одинаковыми фразами. Создавалось впечатление, будто они выучили рассказ наизусть. Каюров поднажал на школьников, и те, зарыдав, поведали правду. Ребята отлично знали, что после обеда их отправят гулять, а Елизавета в этот момент сядет пить чай у телевизора. Брякина наивно полагала, что школьники никуда не денутся – ворота с калиткой заперты, дощатый забор высокий, перебраться через него непросто. Женщина преспокойно отдыхала, думая, что дети резвятся на площадке. Но Гена Палкин, предприимчивый подросток, давно догадался выломать несколько досок из изгороди. Внешне заметить, что забор не является цельным, было невозможно, потому что паренек действовал аккуратно. Деревяшки висели на верхних гвоздях, но их можно было развести в разные стороны и удрать в лес. Что компания и проделывала регулярно. Зачем ребята покидали двор? Да просто так. Им нравилось обманывать Елизавету, они были в восторге, что ни она, ни Геннадий Андреевич не догадываются об их незаконных путешествиях. На свободе группа находилась минут пятнадцать-двадцать, а потом возвращалась, далеко не убегали. Но в тот день Максимка почему-то отбился от стаи, дети его не нашли, испугались, что их заругают за прогулки, придумали складный рассказ и вернулись. Они полагали, что Брякин скоро прибежит, и очень волновались, успеют ли выложить ему версию про мячик, чтобы врать одинаково, если его отсутствие заметят.

Милиционеры пошли к дыре в заборе и в самом низу обнаружили волокна тканей от разной одежды, что подтверждало второй рассказ ребят. То есть что те на самом деле не единожды пролезали сквозь проем.

Протасов закрыл айпад.

– Остальное вы знаете. Мальчика не нашли. К сожалению, местные детективы, а их тогда было всего двое, оказались не очень расторопны. Они поверили рассказу ребят о потерянном мяче, начали успокаивать Лизу: «Мальчик неподалеку, скоро вернется». Брякина позвонила мужу, тот примчался домой, затем ринулся к областному милицейскому начальству. Надо отдать должное жителям Бойска, которые почти в полном составе отправились в лес искать Максимку, звали его до хрипоты, бродили в темноте с фонарями. Но потом опустилась ночь, и поиски решили возобновить утром. Спустя несколько часов на Бойск обрушилась стена ливня, дождь хлестал долго. Если и имелись какие-то следы, которые могли бы подсказать, куда пошел мальчик, то их смыло. Днем прибыл следователь Каюров из областного управления, который не поверил Винкину, Палкину и Горкиной. Он живо выяснил правду про регулярные прогулки ребят за забор, следом приехали солдаты и принялись прочесывать лес.

Протасов вынул из кармана сигарету и пояснил:

– Электронная.

– Меня и настоящая не пугает, – спокойно сказал я. – Как скоро Винкины и Палкины уехали?

– Первая семья снялась с места через пару недель после исчезновения Максима Брякина. Вторая чуть позднее. Елизавету положили в больницу – Геннадий Андреевич ее до полусмерти избил.

– Избил? – изумленно повторил я.

– Филипп Ветров еле-еле Лизу у него отбил, – поморщился Протасов. – Услышал нечеловеческие крики со двора Брякиных, бросился туда, глядь, муж Лизу ногами пинает. Итог: сломанные ребра, рука, выбитые зубы, сотрясение мозга. Но она отказалась заявление в милицию писать. Прошептала только: «Я очень виновата, из-за меня Максимка пропал, хочу, чтобы меня убили». И все. С тех пор молчит. Ни слова более не произнесла. Геннадий Андреевич уехал в Москву. Дачу Брякин продал, с женой развелся, где сейчас живет, что делает, понятия не имею. Лиза физически поправилась, зарабатывает на жизнь уборкой. Бойск теперь вполне ничего себе город, неподалеку находится пара дорогих коттеджных поселков, и немая горничная там всем нравится. Еще она в церкви моет, территорию вокруг подметает. Палкиных и Винкиных достать Елизавета уже не может, а Горкины рядом, Елене и ее матери Марфе достается по полной программе. Дерьмо, вываленное на крыльцо и размазанное по двери, – самая безобидная Лизина затея, были акции похлеще – крыса, прибитая к створке, выдранный за ночь весь урожай на огороде, сгоревший сарай, отравленная собака, удушенная кошка. Один раз Марфа пошла в магазин, упала и расшиблась, так как через тропинку была натянута леска. Все пакости я и не вспомню. Никто не сомневается, что это Лиза проделывает, но ее ни разу не поймали. И никто так и не видел, как Брякина с ведром дерьма к избе Горкиных крадется. Молчунья ухитряется действовать незаметно. Правда, когда я в Бойск перебрался, война уже утихала. В этом году Елизавета, как я уже говорил, всего пару раз…