здравоохранения, сборочными конвейерами, сложной командной работой, распределением труда, рыночной экономикой, управлением ресурсами, масштабными военными действиями или рабством. Какими бы чужеродными ни казались нам насекомые с точки зрения их внешнего вида и интеллекта, только сообщества определенных видов муравьев и человеческие общества занимаются подобными вещами, так же как и ряд других общественных насекомых, таких как медоносные пчелы и некоторые термиты[131].

Формирование большого общества: опыт муравьев

Параллели между определенными общественными насекомыми и современными людьми проводят в основном потому, что у нас есть одна общая особенность: наши общества густонаселены. Ученые, занимающиеся исследованиями поведения животных, слишком часто концентрируют свое внимание в узких рамках эволюционных взаимоотношений между видами, тогда как многие характеристики сообществ больше связаны с масштабированием – огромное количество, – чем с родословной[132]. Рассмотренные нами сообщества позвоночных животных, в том числе и человекообразных обезьян, за исключением человека, насчитывают самое большее несколько десятков особей. Большое гнездо муравьев-листорезов служит приютом для рабочей силы из нескольких миллионов.

Когда популяция достигнет таких размеров, могут появиться все типы сложности – в действительности они часто должны появиться, чтобы работа выполнялась. По сравнению с тем, каким сложным образом некоторые хищные муравьи организуют охоту, координация действий, наблюдаемая в охотничьих группах сообществ шимпанзе или луговых собачек, непостоянна настолько, что, можно сказать, желаемое принимается за действительное. У муравьев некоторые рабочие преграждают путь добыче, другие наносят смертельный удар, а третьи разбирают труп жертвы на кусочки плоти, которые переносят действующие согласованно команды. У большинства позвоночных нет рабочей силы, которая взяла бы на себя выполнение таких особых ролей; позвоночные и не должны действовать подобным образом для того, чтобы члены сообщества получили необходимую пищу.

Такая же ситуация наблюдается в том, что касается строительства и инфраструктуры. Норы луговых собачек могут быть очень сложными: они соединяют подземные ходы с камерами для спячки и тупиками, преграждающими путь хищникам. Тем не менее по сравнению с монументальной архитектурой гнезда листорезов или пчелиного улья жилища этих грызунов кажутся пережитком каменного века в мире животных.

Но – я предвижу ваши возражения – люди-охотники никогда не ловили добычу таким способом, как это делают муравьи, и ни одно человеческое жилище не похоже ни на одно из их гнезд. Любые два объекта, включая яблоки и апельсины, обладают бесконечным числом общих характеристик и таким же неизмеримым количеством различий. Что интересует человека, сходства или различия, зависит от его точки зрения. Одинаковые близнецы не выглядят одинаковыми в глазах их матери, а представители одной расы – хотя чужаки, возможно, и не способны различать их – не кажутся друг другу похожими, и это важно с точки зрения психологии. По крайней мере, запомните: сравнивать одинаковые вещи ужасно скучно. Сравнения наиболее продуктивны, когда обращают внимание на параллели между идеями, объектами или действиями, которые обычно воспринимаются как совершенно разные. Поэтому рабство у муравьев, когда особи, оказавшись в другом сообществе, работают вопреки собственным интересам, отличается от формы рабства, которая существовала у американцев, а та, в свою очередь, отличается от отношения древних греков к потерпевшим поражение в войне.

Люди и муравьи по-разному решают одинаковые общие проблемы, иногда используя совершенно разные подходы; но опять же так могут поступать и разные человеческие общества или разные сообщества муравьев. Мы в одних частях света ездим по левой стороне дороги, а в других – по правой. На дорогах с интенсивным движением в колониях обитающих в Азии муравьев-мародеров прибывающий поток движется по центру шоссе, тогда как покидающие гнездо муравьи двигаются по боковым сторонам дороги. Такой способ движения по трехполосной проезжей части у людей не встречается ни в одном регионе мира. Обе модели движения свидетельствуют о важности безопасной и эффективной доставки товаров и услуг в нужное место, когда от них зависит огромное население, и не все занимаются и, вероятно, не все могут заниматься добычей продовольствия.

Задумайтесь о распределении товаров и услуг. У людей встречается множество различных моделей: общества, основу которых составляет марксистский подход, справляются с проблемами иначе, чем капиталистические. У муравьев есть собственные решения. Например, у муравья огненного импортного красного[133] движение товаров регулируется исходя из того, что имеется и что необходимо, то есть используется рыночная стратегия спроса и предложения. Рабочие наблюдают за пищевыми потребностями других взрослых муравьев и расплода и изменяют свои действия в соответствии с ситуацией. В гнезде, заполненном пищей, разведчики и мобилизованные ими муравьи «рекламируют» товар, срыгивая образцы «покупателям» в гнездовых камерах, а те, в свою очередь, блуждают по гнезду и разносят пищу всем, кому она нужна. Если эти посредники выяснят, что их покупатели пресытились мясом (например, мертвыми насекомыми), они внимательно изучают рынок в поисках других товаров, пока не найдут, возможно, продавца, предлагающего нечто сладкое. Когда рынок становится перенасыщенным и продавцы больше не могут разносить свой товар, и продавцы, и покупатели переключаются на другую работу или отправляются вздремнуть[134].

Как осуществляется разделение труда у муравьев? Определенные виды работ могут перепоручать специалистам, которые или занимаются исключительно этой работой, или выполняют ее чаще и аккуратнее, чем остальные. При определении частоты выполнения той или иной работы играет роль возраст: поскольку молодые муравьи по-прежнему нередко находятся рядом с расплодом в гнездовых камерах, где растили их самих, они начинают в качестве нянек, занимаясь уходом за личинками и их кормлением в интересах своей матери. (У человека обратная последовательность: пожилые люди помогают растить внуков[135].) Но все может быть еще сложнее. Точно так же, как детали внешности людей дают подсказки о роде их занятий – человек в костюме с портфелем в руках вполне может оказаться юристом, люди в касках и с ланч-боксами, вероятно, могут быть строителями, – разделение труда у муравьев тоже может быть связано с внешним видом. Оставим в стороне вопрос о справедливости человеческих стереотипов, касающихся роста и комплекции офисных работников (длинные и тонкие), но у многих видов муравьев размеры и пропорции тела разных рабочих действительно отличаются: они должны соответствовать выполняемой роли.

Самая основная специализация у муравьев и большинства других общественных насекомых не имеет подобия у людей и в действительности ближе к ситуации, наблюдаемой у волков и сурикатов: обычно только одна самка (царица у общественных насекомых) размножается. Эта особенность жизненного цикла муравьев, в соответствии с которой несколько поколений молодых муравьев растят своих братьев и сестер, превращает группу, к которой они принадлежат, в нечто большее, чем обычная семья, и поэтому заслуживающее называться «сообществом».

Больше того, сообщества муравьев – это сестринская община (поэтому я часто описываю рабочих,