Бородач и Арей обменялись всего несколькимифразами. Затем Арей встал и, опираясь на клюку, вышел из вампирни. Выждавнекоторое время, за ним направился и бородач. Даф, Мефу и Улите осталось лишьпоследовать за ними.

Арей и скуластый быстро шли куда-то. Арейвпереди, а варяг, оживленно жестикулируя, чуть позади. Он словно оправдывался,но одновременно было заметно, что и особого страха перед бароном мрака он не испытывает.

Арей и его спутник свернули в проулок, затемеще в один и неожиданно оказались у низкой избушки, вросшей в землю почти покрышу. Олаф толкнул дверь, пропустил вперед Арея и вошел сам. Внутри оказалосьнеожиданно просторно. На стене висели два меча и боевой топор. Мечи былиобычные, разве что заговоренные на удачливость, но зато вокруг топора Мефзаметил синеватую потрескивающую ауру. Все это Буслаев обнаружил, когда самзаглянул в дом.

– А это еще кто? – хмуро поинтересовалсяу Арея Олаф.

Его маленькие медвежьи глазки смотрели вглубь,до самого дна, не смущаясь личинами.

– Мой ученик. Мефодий Буслаев.

– О! – понимающе отозвался Олаф, большеничем не выразив удивления.

У себя дома он сразу стал трезвее. Надобностьпритворяться отпала.

– А это, конечно, Улита, – сказал Олаф,не столько спрашивая, сколько утверждая.

Улита подняла руку и пошевелила пальцами,делая «ку-ку».

– Не обращайте на меня внимания! Меня нету. Якоробочка от тени отца Гамлета. Меня укусила овечка пофигизма, – сказалаона.

– Надеюсь, это не заразно? –поинтересовалась Даф.

– Щас чихну на тебя – узнаем! – пообещалаУлита.

– Светлая? – продолжал Олаф, без интересавзглянув на Дафну.

Он даже не потрудился произнести обычного «аэто кто?». Дафне это не понравилось. Она всегда верно следовала ритуалувежливости, о котором Меф порой издевательски отзывался: «Ну что? Повилялахвостиком?»

– Да, я действительно светлая! Больше посуществу проблемы вам ничего не хочется добавить? – произнесла она свызовом.

Улита в восторге показала Даф большой палец.Что до Олафа, то он словно не услышал. Дафна с досадой на собственнуюоплошность подумала, что варяги полутонов не понимают.

Когда Олаф отвернулся, Улита быстро и веселоткнула Дафну локтем.

– Ну что, не пробила его толстой шкуры? Некисни!

Олаф присел на дубовую лавку, покрытуюмедвежьей шкурой.

– Я ждал вас раньше. Вчера-позавчера, –сообщил он Арею.

Арей без церемоний пнул лавку, и Олаф скатилсяна пол.

– Ах, ждал? Я сердит. Почему не предупредилсразу? – прорычал мечник.

Олаф ухмыльнулся, не пытаясь встать.

– Как предупредить-то? Лысая Гора подколпаком. Попасть сюда просто, как и прежде, а вот на выходе... Маги, вампиры,ведьмы – народ просто исчезает. Все тихо сидят по норам, и ждут, пока тучупронесет. Кощеев активно делает вид, что ничего не происходит, а сам дрожит какзаяц на электрическом стуле! – спокойно сказал Олаф.

– А телепортанты? Тоже исчезают? –недоверчиво спросил Меф.

Олаф провел большим пальцем по шее, показывая,что происходит с обратными телепортантами.

– Скажи светлое слово заглоту! Думаешь, Арейпросто так страховался? – шепнула Мефу Улита.

– Ты видел тела наших агентов? – спросилАрей.

– Само собой. Я прибыл почти сразу, еще догородской стражи. Сразу, как только перестал ощущать их мыслепотоки.

– Опиши их!

– Чего тут описывать? Выпиты глаза и мозг.Череп изнутри оплавлен. Оружие осталось в ножнах. Перстень у Альфонсиныхолодный. Никакого прямого боевого контакта. Ближе десяти шагов к ним никто неподходил.

Меф догадался, что Альфонсиной звали убитую ведьму.Остальные двое были вампиры.

– Сопротивления, конечно, никто оказать неуспел? Кажется, Герард и Фридрих были неплохими бойцами, – сказал Арей.

– Какое там сопротивление? Если все длилосьбольше двух секунд, можете отрезать мне голову, – сказал Олаф.

Арей недобро прищурился.

– Чумное Кладбище? Там же, где всегда? –спросил он.

– Да.

– Но как Альфонсина догадалась? Почти четыресотни лет ходом не пользовались.

Олаф облизал губы.

– Накануне там видели свечение. В овраге, уобщих могил. Я узнал об этом уже после, – торопливо добавил он.

Арей наклонился к нему и что-то быстроспросил. Спросил совсем тихо, но Дафна все равно услышала. Слух у рожденных вЭдеме очень чуткий.

– Багровое или светло-розовое с ободом?

– Багровое, – без промедления ответилОлаф.

На секунду лицо Арея окаменело, как маска.Дафна разобрала, что он негромко ответил:

– Вот как? Что ж, пусть будет багровое.

Арей коротко кивнул и, не прощаясь, направилсяк двери. Олаф не удивился. Он продолжал лежать на полу, видно, решив, что разон оказался тут, то можно и вздремнуть. Похоже, банальная вежливость так жемало входила в традиционные ценности варягов, как и в ценности Арея. Улита,Дафна и Мефодий потянулись за шефом.

– Удачно выбраться! На вашем месте я бы пошелЧерной Гарью, а за Гарью сразу нырнул бы в лес. Хоть и жалкий, но шанспрорваться есть, – напутствовал их Олаф.

«Ничего себе, – изумился Меф. –Говорить стражу, начальнику русского отдела, лучшему мечнику мрака, что у негоесть жалкий шанс!»

– Хорошо. Так мы и поступим. Ты с нами не пойдешь? –спросил Арей не оборачиваясь.

– Нет. Я ветхий старичок, – отвечал Олаф.

Меф удивленно посмотрел на распираемую силойрубаху варяга.

– Вы это о себе?

– Не туда смотришь, наследник! Я духом ветхийстаричок. Когда из шампанского выходит газ, бутылкой еще можно драться, ну даэто уже совсем не то... – спокойно отвечал Олаф.

* * *

Черная Гарь оказалась совсем не тем, чтоследовало из названия. Ничего черного и тем более горелого там и близконевозможно было обнаружить. Зато на старой гари во множестве росли молодыеберезы, причем росли так густо, что Меф периодически терял из виду Даф, хотяона шла всего метрах в трех левее.

Зато лицо Арея, который шагал совсем рядом,Мефодий видел очень хорошо. Барон был сосредоточен и угрюм. Свой меч онненазойливо держал под рукой, что говорило о многом. Мефу хотелось задать емупару вопросов о выпитых глазах и багровом свечении, но он ощущал, что ничего,кроме гнева, это сейчас не вызовет. Защитная личина ворожеи все еще защищалаАрея. Более того, перед тем как войти в лес, мечник ее усилил, придав горбатойворожее черты пародийного сходства с Лигулом.