– И наше знакомство было… было…

– Не слишком приятным? – помог он.

Ева вспомнила все обстоятельства их очень близкого «знакомства»: сначала было хорошо, потом больно и странно, потом снова хорошо. Нет, это не было неприятно. Это было прекрасно и ужасно одновременно.

– Оно было очень сложным. И, скажем так, никто из нас не хотел возобновлять это знакомство.

– Ясно, – понимающе хмыкнул Натан. – Ничего, помиритесь: что было, то было.

Ева скептически подняла бровь. Ох, вряд ли…

Без пяти девять Ева, купив в кофе-шопе большой стакан сладкого мокко, стояла на тротуаре, ожидая Шона. В принципе она даже допускала мысль, что он возьмет и кинет ее. А что, возможно, у него юмор такой? Поэтому-то и взяла ключи от машины – сама поедет в Нью-Хейвен. Кеды, скинни с завышенной талией, короткий топ на широких бретельках, очки-капли и волосы наверх – городская девочка собралась в пригород. Выходной, июль, жара – для делового стиля это противопоказания.

Ева подсветила дисплей телефона – девять. Так-с, неужели ее все-таки опрокинули? Кто-то громко посигналил – нет, приехал. На другой стороне остановился огромный «Шевроле Тахо» – любовь Шона к большим машинам осталась. Если бы Ева не знала, что да как у него ниже пояса, то могла бы пошутить. Хотя когда оно было, может, все усохло давно.

Она перебежала дорогу; он продолжал вольготно сидеть за рулем и даже, опустив темные очки, смотрел на нее. И что Шон вечно так пялится? Вроде узоров на ней нет и цветы не растут!

Естественно, ухаживать за ней никто не стал – дверь Ева открывала себе сама. Ну, она и не рассчитывала.

– Привет, – поздоровалась спокойно, без нервов. Они практически месяц не виделись: как у него – Ева не знала, а у нее самой и злость, и обида, накрывшие в последнюю встречу, притупились. Правда, неловкость осталась.

– Привет, – Шон тоже поздоровался ровно и сухо, затем плавно влился в поток машин. – Ева, – когда они остановились на светофоре, начал он, – я должен извиниться за свои слова и поведение.

Она медленно повернулась, удивленно распахнув глаза. Шон извиняется перед ней? Серьезно?! По метео-каналу что, передавали космические аномалии?

– Мне не нравится, что ты встречаешься с Натаном, извини, имею право.

Да, он имел право. Наверное. Ева много раз ставила себя на его место, оправдывала жесткие слова, сказанные возле ворот особняка его деда. Что Шон еще мог о ней подумать? Только плохое. Но сейчас все изменилось. Обстоятельства изменились. Он изменился. Она изменилась. Может, пора остановиться и прекратить ее ненавидеть?.. Сама Ева никогда не чувствовала по отношению к Шону злости. За исключением моментов, когда он жутко бесил, ну, и оскорблял ее. Но, в принципе, она готова зарыть топор войны.

– В общем, – продолжал он, – пусть я и против ваших отношений, но это не дает мне права оскорблять тебя. Извини.

– Окей, – просто ответила она. На языке вертелись тысячи слов, попыток объясниться, наконец, рассказать, почему так вышло. Но вслух Ева решилась только на равнодушное «хорошо». Ну зачем Шону ее душевные излияния?..

– Сегодня на главной площади будет то ли ярмарка, то ли фестиваль. Мистер Зигман там будет представлять свои творения. Я с ним лично не знаком, но знаю тамошних фермеров, попробуем договориться.

– Окей.

Она вставила наушники и принялась листать ленту Фейсбука. У Шона по радио шли какие-то спортивные новости; говорить им больше не о чем, поэтому дорогу решено было переждать в своем замкнутом тесном мирке, куда Шону Пристли доступа не было.

– Заедем на заправку, – сказал он, притормаживая возле станции на въезде в Бриджпорт.

– Окей, – ответила Ева.

– Третье окей за полтора часа. Ты разговаривать будешь? – спросил Шон, вытащив наушник у нее из уха.

Ева возмущенно обернулась к нему, грозно посмотрела из-под темных очков и предупредила:

– Буду. Только потом не проси меня замолчать.

Шон скупо улыбнулся и, притормозив возле колонки, вышел.

– Тут миленько, – заметила Ева, когда они припарковались и направились к Нью-Хейвенскому лугу – так местные называли центральную площадь. Близ стоявшие к ней деревья были украшены лентами и шарами, а в воздухе висел запах сладкой выпечки.

На саму площадь вход был свободным, хотя сейчас она напоминала то ли деревенскую ярмарку, то ли фестиваль, а в чем-то даже выставку. Здесь были и столы, на которых продавался мед в сотах, пышная сдоба и слоеные пироги, фрукты и корзинки с ягодами. Но помимо продуктов здесь были мешки с семенами, какие-то звери и птицы из камня и мрамора, кухонная утварь и всякая всячина. Но главное, здесь были цветы, много цветов – именно туда направились Ева и Шон, с любопытством поглядывая на небольшую сцену, на которой сейчас разминались девочки-гимнастки. Наверняка будет на что посмотреть.

– Шон! – позвал кто-то слева.

– Мистер Гофман! – Шон приветливо махнул и улыбнулся.

– Здравствуй, дорогой, – они крепко пожали руки. – Как доехали? – мужчина вежливо посмотрел на Еву.

– Мистер Гофман, познакомьтесь – Ева Кьяри, мой свадебный организатор.

– Мисс Кьяри, очень приятно.

– Мне тоже.

– Итак, молодые люди, пойдемте я познакомлю вас с Полом Зигманом. Только учтите: он человек сложный.

Ева с Шоном переглянулись. Похоже, просто не будет.

– Пол, – позвал мистер Гофман, – я тебя хочу кое с кем познакомить.

– Рэй, я занят, – нервно махнул мистер Зигман. – Видишь, у нас проблемы. Организация ни к черту!

Да, старичок нервный.

– Организация – как раз мой конек, – вмешалась Ева.

– А вы кто? – ответил вредный цветочник.

– Ева Кьяри из «Dream Wedding», – она протянула ему руку.

– Это вы мне телефон обрывали, – констатировал он без энтузиазма. – Я говорил, что мои цветы не для продажи.

– Мистер Зигман, позвольте вам помочь, – улыбнулась она. Напирать и просить продать цветы – только усугублять проблему.

Он смерил их взглядом и заговорил:

– У нас благотворительная ярмарка. Собираем средства на реконструкцию старого зоопарка.

– Мы готовы пожертвовать, – Шон даже потянулся за кошельком.

– Я не об этом, – осадил его Пол Зигман. – Нам не хватает волонтеров.

– Я могу помочь с организацией и координацией, – предложила Ева.

– Организатор здесь уже есть, – это сказала молодая самодовольная девица. Вчерашняя школьница, но с гонором.

– Моя внучка – Диана.

Ага, заметно, в кого она характером пошла.